Н.М.Маторин (1898-1936)- этнограф, фольклорист, организатор музейной работы, выпускник Царскосельской Николаевской гимназии 1916 года.

Публикуемый ниже отрывок из статьи А.М.Решетова (Репрессированная этнография // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 4. СПб., 1994, С. 213-216, 221. ) посвящен выпускнику Николаевской гимназии 1916 года Николаю Михайловичу Маторину, крупному ученому, возглавлявшему в 30-е годы этнографическую науку в Ленинграде. Его жизнь оборвалась в 1936 году...

Маторин Николай Михайлович родился 5(17) августа 1898 г. в деревне Первитино Тверской губернии¹. Мать происходила из крупного потомственного дворянского рода Хвостовых, отец — из мещан, служил в армии и за усердие был удостоен личного дворянства. После окончания в 1916 г. с серебряной медалью Царскосельской классической гимназии Н. М. Маторин поступил на историко-филологическнй факультет Петроградского университета, но в 1917 г. был призван на военную службу. Во время революции занялся пропагандистско-лекционной работой, в марте 1919 г. вступил в ряды РКП(б). В 1920—1922 гг. он на советской и партийной работе в Гдове, а с июля 1922 г. — в Петрограде (секретарь Председателя Петроградского Совета и Председателя ИККИ, секретарь губернской комиссии по шефству над деревней, ответственный секретарь Ленинградского Союза рабочих обществ "Смычка города с деревней" и т. д.).

Хотя Н. М. Маторин не имел законченного высшего образования, его с 1922 г. в Петрограде стали привлекать к преподавательской работе (общественно-политические дисциплины) в различных вузах города, с 1924 г. — в Географическом Институте (географическом факультете ЛГУ) в качестве доцента вел спецкурс "Методы общественной работы в деревне". В 1923—1926 гг. — научный сотрудник Ленинградского научно-исследовательского института марксизма.

После XIV съезда партии (декабрь 1925 г») многие члены ее, находившиеся на руководящих постах в ленинградской партийной организации, были направлены на низовую работу в различные районы страны. Не избежал этой участи и Н. М. Маторин. Уже в феврале 1926 г. его отправляют в Псковскую область, а затем в Казань. В Татарии им была написана первая крупная научная работа "Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь. Язычество. Ислам. Православие. Сектантство". (М., 1929).

В сентябре 1928 г. Н. М. Маторин возвращается в Ленинград в качестве доцента этнографического отделения географического факультета ЛГУ, с 1931 г. он профессор, ведущий специалист по проблемам религиеведеиия, прежде всего сектантства. В конце 20-х—начале 30-х гг. ему удалось объединить исследовательскую работу в области сектантства, под его руководством был выполнен ряд важных работ в этом направлении (А. И. Клибанов, Н. Н. Волков, А. А. Невский, М. И. Шахнович и др.). Им была подготовлена монография "Женское божество в православном культе. Пятница-Богородица. Очерк по сравнительной мифологии" (М., 1931). Под его редакцией и при его участии создано популярное в свое время учебное пособие "Первобытное общество" (Л., 1932).

Активную, в целом позитивную роль сыграл Н. М. Маторин в Совещании этнографов Москвы и Ленинграда, состоявшемся в нашем городе 5—11 апреля 1929 г. Он выступал с докладом. Несомненно правильными были его тезисы о необходимости широкого участия Этнографов в проводимых преобразованиях, учета этнических особенностей и др. В журнальных статьях конца 20-х—начала 30-х гг., он отстаивал тезис о важности сохранения этнографии как самостоятельной науки, в то же время считая ее наукой исторической. Надо не забывать, что в те годы еще шел спор о месте этнографии в системе наук.

В январе 1930 г. Н, М. Маторин был приглашен на работу в АН СССР, на должность заместителя председателя Комиссии по изучению племенного состава народов России (КИПС), в дальнейшем — Института по изучению народов СССР (ИПИН). Здесь ему удалось в короткий срок значительно активизировать работу научного коллектива по изучению религиозных верований и синкретизма, культуре и быту современного колхозного села, экспедиционную деятельность и т. д. 12 октября 1930 г. Общее Собрание АН СССР избрало Н. М. Маторина на пост директора Музея антропологии и этнографии (МАЭ). Усилия старейшего академического учреждения были направлены на строительство новых экспозиций. Уже в 1932 г. была подготовлена выставка по австралийцам и андаманцам (отдел "Первобытный коммунизм"), был организован Кабинет музееведения и истории этнографии. Научно-исследовательская работа была теснейшим образом увязана с деятельностью по реэкспозиции Музея. Стали регулярно проводиться заседания с научными докладами, возросло количество научных публикаций Музея. Была организована подготовка экскурсоводов, проводились семинары для преподавателей средних школ.

В феврале 1933 г. на базе ИПИНа и МАЭ был создан Институт антропологии и этнографии АН СССР, и Н. М. Маторин стал его первым директором. Музейной работе по-прежнему уделялось большое внимание. В 1933 г. в Музее открылись восемь новых крупных экспозиций и ряд временных выставок, разрабатывались и внедрялись новые прогрессивные методы музейной деятельности. К работе в Музее и Институте Н. М. Маторин привлек ряд молодых талантливых ученых, среди которых были С. М. Абрамзон, И. Н. Винников, С. В. Иванов, Н. А. Кисляков, Н. Ф. Прыткова и др. Научная работа была организована по трем секциям: этнографической, антропологической и фольклорной. Значительно активизировалась деятельность Ученого Совета, укреплены позиции ученых старой школы (Д. К. Зеленин, Е. Г. Кагаров и др.), создавалась нормальная обстановка для творческой научной и музейной работы. Институт, возглавляемый Н. М. Маториным, с первого года своего существования заявил о себе как о крупном комплексном научном учреждении с широкими внутрисоюзными и международными связями.

В 1930—1932 гг. Н. М. Маторин принял деятельное участие в создании Музея истории религии АН СССР. Активно строилась его работа и в Союзе Воинствующих Безбожников. Н. М. Маторин— участник Первого Всероссийского музейного съезда (декабрь 1930 г.), Всероссийского археолого-этнографического совещания (май 1932 г.), Первого Всесоюзного географического съезда (апрель 1933 г.), член оргкомитета Первой Всесоюзной конференции по фольклору (1934 г.) и т, д. В 1931—1933 гг. —ответственный редактор журнала "Советская этнография". С 1933 г. член Музейной Комиссии АН СССР. Ответственных должностей, постоянных и временных, у него было более чем достаточно. Несомненно, это было связано в немалой степени и с его партийностью; как члена партии его ставили на определенные участки научно-организационной работы для проведения партийной политики. Этим обстоятельством, видимо, объясняется его поведение на Первом музейном съезде, когда он громил безоружного, невинного профессора Б. Ф. Адлера, "предательский поступок" которого выразился в публикации статьи в немецком специальном научном журнале.

Однако, деятельность Н. М. Маторина на посту директора Института явно не устраивала руководящие органы, и с 1 января 1934 г. он был освобожден от этой должности с оставлением в качестве старшего специалиста Института. В новой структуре учреждения ему даже поручили возглавить группы первобытного коммунистического общества и фольклора доклассового общества. Планировалось его участие в юбилейном номере журнала "Советская этнография", посвященном 50-летию выхода книги Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства".

29 декабря 1934 г. партийный комитет АН СССР исключил Н. М. Маторина из членов ВКП(б) "как активного оппозиционера в прошлом, не порвавшего идейных связей с контрреволюционной зиновьевской оппозицией в последние годы". Меч был поднят, было ясно; надо ждать ареста. В ночь на 3 января 1935 г. он был арестован. 13 февраля по приговору Особого Совещания НКВД СССР его осудили на 5 лет исправительно-трудовьи лагерей "за контрреволюционную деятельность", с отбыванием срока в лагере близ совхоза Малек под Ташкентом. 27 февраля в Ташкент в административную ссылку была отправлена жена с детьми. В лагерных условиях Н. М. Маторин приспособился работать; отправил в "Советскую этнографию" написанную еще в Ленинградской тюрьме статью "Фольклор как исторический источник", составил "Программу для собирания материалов по религиозным представлениям и культу. Бытовой ислам", написал статью "В Брянских лесах (этнографические материалы из села Чернино быв. Орловской губернии)", вынашивал планы защиты докторской диссертации... Он вел дневниковые записи, писал стихи, имел возможность встречаться с семьей...

18 февраля 1936 г. Н. М. Маторина из лагеря отправляют в Ташкент на пересыльный пункт, а оттуда — в Ленинград, где началось новое следствие по делу "контрреволюционной зиновьевской группы". 11 октября 1936 г. дело Н. М. Маторина было рассмотрено выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Ему было предъявлено обвинение в том, что он "является активным участником контр-революционной троцкистско-зиновьевской террористической организации, осуществившей 1 декабря 1934 г. злодейское убийство С.М Кирова". На основании статьи 58-8, 11 УК РСФСР он в тот же день был приговорен к высшей мере наказания и через считанные минуты после оглашения приговора расстрелян ².

20 марта 1958 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР приговор в отношении Н. М. Маторина был отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Летом 1989 г. решением Ленинградского Обкома КПСС он был восстановлен в партии.

Ныне работы Н. М. Маторина далеко не всегда знакомы исследователям, они отсутствуют даже во многих крупных и специальных библиотеках. Лучшим памятником ученому было бы издание избранных его научных сочинений, которые, по многократным признаниям специалистов, не потеряли своего научного значения и для современной науки. Его заслуга перед наукой увековечены серией работ его учеников по проблемам сектантства. Возглавляя этнографическую науку в Ленинграде, Н. М. Маторин, в меру имевшихся у него возможностей в то сложнейшее время, способствовал сохранению старых кадров и притоку новых перспективных сил, развитию традиций Ленинградской этнографической школы научных исследований и музееведения, на деле отстаивал необходимость существования этнографии как самостоятельной науки, понимал актуальность связей ее с родственными научными дисциплинами — археологией, антропологией, фольклористикой и др.

1. 0 Н. М. Маторине см.: Н о с о в а Г. А. Н. М. Маторин как исследователь религии (К 70-летию со дня рождения) // Вопросы научного атеизма. Вып. 7. М., 1969. С. Збб— 386" Р е ш е т о в А. М. Н. М. Маторин — педагог, организатор науки, исследователь (к 90-летию со дня рождения) // Полевые исследования ГМЭ народов СССР 1985— 1987 гг. Тезисы докладов научной сессии. Л., 1989. С. 23—25. Использованы материалы СПб Филиала Архива РАН, фонд 4, опись 4, ед. хр. 2851 и 6303; Архив ИИ МК, фонд 2, опись 3, ед. хр. 420; Архивная справка Управления КГБ по Ленинграду и области от 13 июня 1990 г. (хранится в архиве автора). Пользуясь случаем, благодарю дочь Н. М. Маторина — С. Н. Маторину и брата Д. М. Маторина за сообщенные мне дополнительные сведения.

2. В связи с реабилитацией Н. М. Маторина семья получила из Ленинградского ЗАГСа свидетельство о смерти Н. М. якобы 29 февраля 1940 г. Эта ошибочная дата опубликована мною! Решетов А. М. Указ соч. С. 25.

Ученики Царскосельская Николаевская гимназия Учебные заведения Царского Села