Родственники Александра Ивановича живут в Париже, там у них "свой дом -- своя крепость". Они владеют замком во французской столице, и в их старинной обители любят бывать польский и литовский президенты, коль уж по долгу государственной службы им приходиться посещать Париж.
Сам Александр Иванович живет в крупнопанельной девятиэтажке на окраине Харькова. У него трехкомнатная квартира -- по нашим меркам совсем неплохая. Хватает места даже для двух собак-аристократов редкостной нынче породы -- русских борзых.
Два года назад майор Александр Иванович Гедройц, уволенный из армии по болезни, оказался не у дел. Но сейчас такое время: если где и "требуются", то не старше 30, со знанием английского, желательно женского пола и длинноногие. Естественно, отставной майор соответствовать всем этим требованиям физически не может. Поэтому он мало на что надеялся и даже почти перестал заглядывать в почтовый ящик.
Но это письмо нельзя было не заметить -- оно углом выпирало из щели почтового отсека. Александр Иванович подивился обратному адресу: город Николаев, Художественный музей. Но когда вскрыл конверт, все понял.Родственники Александра Ивановича живут в Париже, там у них "свой дом -- своя крепость". Они владеют замком во французской столице, и в их старинной обители любят бывать польский и литовский президенты, коль уж по долгу государственной службы им приходиться посещать Париж.
Сам Александр Иванович живет в крупнопанельной девятиэтажке на окраине Харькова. У него трехкомнатная квартира -- по нашим меркам совсем неплохая. Хватает места даже для двух собак-аристократов редкостной нынче породы -- русских борзых.
Два года назад майор Александр Иванович Гедройц, уволенный из армии по болезни, оказался не у дел. Но сейчас такое время: если где и "требуются", то не старше 30, со знанием английского, желательно женского пола и длинноногие. Естественно, отставной майор соответствовать всем этим требованиям физически не может. Поэтому он мало на что надеялся и даже почти перестал заглядывать в почтовый ящик.
Но это письмо нельзя было не заметить -- оно углом выпирало из щели почтового отсека. Александр Иванович подивился обратному адресу: город Николаев, Художественный музей. Но когда вскрыл конверт, все понял.
Дело в его редкостной и непривычной для
нашего слуха фамилии -- Гедройц. Большинству
современников она ничего не говорит, но
людям, знакомым с отечественной историей,
хорошо известна.
Гедройцы -- древний литовско-польский
княжеский род. Его представители сыграли
выдающуюся роль в истории Литвы и Польши,
России и Украины.
Безработный майор, конечно, слышал от родителей, что они, Гедройцы, -- "не из простых". Но это говорилось шепотом, полунамеком. Тогда в моде было "рабоче-крестьянское происхождение", и то, что родители умалчивали о глубинных корнях фамильного генеалогического древа, было не лицемерием, а всего лишь необходимым условием выживания.
...Николаевских искусствоведов интересовала, собственно, личность князя Николая Антоновича Гедройца -- основателя Художественного музея в славном южном городе. О нем известно, что в последние годы Николай Антонович жил, работал и умер в Харькове. Возможно, в столице Слобожанщины остались его потомки? Расчет оказался верным: в адресном столе без труда обнаружили носителя столь редкостной фамилии.
Полузабытое это слово. Но другого нет для того, чтобы охарактеризовать деятельность человека, создавшего сеть художественных музеев на юге и востоке Украины -- не только в Николаеве, но и в Херсоне, Екатеринославе, Сумах... Князь Николай Антонович Гедройц ушел из жизни в 1993 году. Больным, забытым и нищим. Похоронен он в Харькове.
Прочитав письмо из Николаева, Александр Иванович понял, что ничего не знает о своих пращурах, что он глух, слеп и беспамятен. И стало стыдно перед собой и перед родом, историю которого нужно знать. Тот же князь Николай Антонович Гедройц, выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств, близкий друг И.Репина, В.Верещагина, Д.Яворницкого, человек, влюбленный в живопись и историю отчего края, этого заслуживает. И это была не умозрительная и благодушная любовь эстета и ценителя. А любовь на уровне подвижничества.
Полузабытое это слово. Но другого нет для того, чтобы охарактеризовать деятельность человека, создавшего сеть художественных музеев на юге и востоке Украины -- не только в Николаеве, но и в Херсоне, Екатеринославе, Сумах... Князь Николай Антонович Гедройц ушел из жизни в 1993 году. Больным, забытым и нищим. Похоронен он в Харькове.
<…>
Подвижничество -- родовая черта Гедройцев.
Не могу понять, почему Украина забыла о том,
что одной из первых в мире женщин-хирургов,
первой в России и, естественно, в Украине
была киевлянка -- княжна Вера Игнатьевна
Гедройц. Она получила блестящее
образование в Швейцарии, имела предложение
работать в клинике профессора Лозаннского
университета доктора Ру, но вернулась в
родные пенаты. Выдающийся хирург-практик,
она успешно оперировала легендарного
генерала Гурко и японского наследного
принца, который впоследствии назвал ее "княжной
милосердия с руками, дарящими жизнь". А ее
теоретические работы публиковались во
Франции и Германии.
Работая в Царскосельском дворцовом
госпитале, где, кстати, с началом Первой
мировой войны Вера Игнатьевна обучала
искусству медицинской сестры императрицу
Александру Федоровну и ее дочерей Ольгу и
Татьяну, она знакомится с выдающимися
представителями российского "серебряного
века" -- Алексеем Ремизовым, Николаем
Гумилевым, Анной Ахматовой. Талантливый
человек талантлив во всем. Новые друзья
высоко оценили литературный дар княжны
Гедройц. Вскоре увидели свет ее первые
стихотворные сборники и первые повести.
Натура непоседливая, энергичная и очень
ответственная, Вера Игнатьевна не могла
оставаться не у дел. Она добровольно
отправляется в действующую армию, работает
во фронтовых госпиталях. О том, как работает,
свидетельствуют золотая медаль "За
усердие" на Анненской ленте и серебряная
-- "За храбрость" на Георгиевской ленте,
а также знаки отличия Красного Креста всех
трех степеней.
В
1918 году Вера Игнатьевна возвращается в
любимый Киев. Много работает. Сначала
хирургом в военном госпитале, потом
заведующей кафедрой в Киевском медицинском
институте.
В 1930 году кафедру закрыли. А спустя два года
"княжны милосердия" не стало. Известно
только, что эта замечательная женщина
похоронена в Киеве.
...Копаясь в архивах и библиотеках, Александр Иванович Гедройц пришел к интереснейшему выводу: в его древнейшем роду, по крайней мере в украинской его ветви, практически не сыщешь политиков, царедворцев, генералов, все больше -- ученые, исследователи, люди искусства. Все это можно объяснить генетическими характеристиками рода: Гедройцы любознательны и упорны, любят докапываться до сути, служение делу у них в крови.
Князь Константин Каэтанович Гедройц по традиции был отдан в Киевский кадетский корпус. Завершив учебу, юный князь отправился в северную столицу, где окончил лесной институт, а затем, сдав экзамен экстерном, получил диплом Санкт-Петербургского университета.
Константин Каэтанович был профессором нескольких ленинградских вузов, действительным членом Академии наук СССР, лауреатом Ленинской премии. Еще бы! Князь, а в те времена -- товарищ Гедройц, был признан крупнейшим в мире авторитетом по агрономической химии, родоначальником оригинальной школы коллоидной химии почв, членом-корреспондентом Чехословацкой земледельческой академии.
Менее благополучна судьба его родственника -- Николая Алексеевича. Бывший князь стал выдающимся геологом. Известно, что он первым в Союзе разведал и описал нефте- и газовые ресурсы азиатской части нашей сверхдержавы. Последние сведения о Николае Алексеевиче Гедройце датируются 1937 годом. Именно тогда увидела свет его уникальная карта газо- и нефтеносных пластов, разведанных по ту сторону Уральского хребта. А вот по какую сторону оказался сам исследователь, неизвестно. Хотя если учесть, что в 1937 году в стране начались страшные события, можно предположить и самое худшее. Доподлинно известно только, что открытие знаменитых ныне месторождений нефти и газа в Западной Сибири базировались на исследованиях этого замечательного ученого.
Появление харьковской ветви рода Гедройцев связано с известными историческими пертурбациями. Еще в 1904 году князь Оттон Теодорович Гедройц, известный своей активной земской деятельностью, добился открытия в слободе Мерефа под Харьковом Общественного собрания. В 1906 году он основал в слободе (ныне это город областного подчинения) школу, где на деньги собрания обучались потомки славного атамана Ивана Сирко, кстати, уроженца Мерефы.
Революция дворян не жаловала, тем паче -- князей. Не без оснований опасаясь репрессий, Оттон Теодорович решил срочно уехать в Харьков, где проще было затеряться. Старшей дочери Ольге "затеряться" было легче: она вышла замуж, сменила фамилию и работала бухгалтером на стекольном заводе. Среднему же сыну Яну пришлось "руссифицировать" имя: до самой смерти в 1965 году он оставался Иваном.
Единственной страстью Ивана Гедройца была музыка. Еще до войны он работал капельдинером духовых оркестров. Этой любимой народом музыке посвятил свою жизнь, возглавив духовой оркестр ХТЗ сразу после того, как завод-гигант, детище первых пятилеток, вступил в строй. Старожилы ХТЗ по сей день помнят Ивана Гедройца -- не только великолепного музыканта и капельмейстера, но и блестящего знатока истории завода. Ничего удивительного в этом нет. Тракторозаводской стаж Ивана Гедройца прервался только однажды -- с 1941-го по 1945 год.
Знакомясь с историей рода Гедройц, невольно задумываешься: что же главное в этих людях? Думаю -- верность и гордость. Верность отечеству, избранному делу, своему роду. Гордость за отечество, дело и род.
Что ни говорите, а обязательно приходит время, когда награды находят своих героев. В апреле нынешнего года Президент Украины наградил орденом "За заслуги" третьей степени одного из Гедройцев -- князя Ежи, владельца того самого парижского замка, где любят встречаться первые лица Польши и Литвы. Наградил за выдающийся вклад в укрепление дружбы украинцев и поляков.
Харьковский Гедройц -- Александр Иванович -- тоже вышел из тени, в которой принято пребывать отставникам и пенсионерам. Московские и варшавские средства массовой информации атакуют его просьбами об интервью. Несколько удивил столичный журнал "Парад", пригласивший на презентацию. Но Александр Иванович отшутился: дескать, еще и в Харькове не бывал на презентациях, а ехать в столицу, нарушая субординацию, офицеру несподручно.
В журналистах князя Гедройца, похоже, смущает бестактность. Впрочем, не только они, но и знакомые вкупе с соседями досаждают ин-те-рес-ней-шим вопросом: а чего это Александр Иванович, обретя богатых зарубежных родственников, не "линяет за бугор". Или чего, на худой конец, не попросит у них "гуманитарной помощи" в виде "первоначального капитала"?
