Николай Пунин. Воспоминания о царскосельской Императорской Николаевской гимназии.

НИКОЛАЕВСКАЯ ГИМНАЗИЯ: ИСТОРИЯ 1905 ГОД ЗДАНИЕ 1 этаж, 2 этаж УЧЕБНЫЙ ПРОЦЕСС

ДИРЕКТОРА ПРЕПОДАВАТЕЛИ УЧЕНИКИ ВОСПОМИНАНИЯ ПОЭТЫ ПРАВИЛА ФОТОАЛЬБОМ

Анненский казался нам директором-чудаком. В Гостином дворе в книжной лавке Митрофанова уже которую зиму за стеклом в окне, засиженный мухами, сгоял экземпляр книги стихов: Ник—то „Тихие песни", и мы знали, что это сборник стихов Анненского. Никто из нас в ту пору этой книги не читал, но если бы даже и читал — самый факт: директор пишет стихи ни в какой мере не соответствовал царскосельским представлениям о директоре и его времяпрепровождении и в наши головы не укладывался <...> гимназия была не совсем обычной. Казенный дух, обычный в учебных заведениях того времени, как бы трепетал и рассеивался от какого-то неуловимо тонкого и вместе с тем постоянного дыхания. Его чувствовали учителя, подобранные директором, Анненским, и мы, праздновавшие открытие царскосельской статуи Пушкина и ставившие своими силами на гимназической сцене Софокла. Меня это дыхание коснулось [с силой, удивляющей меня и сейчас], как только я спустился вниз в IV класс, в коридор, заканчивавшийся дверью в квартиру Анненского <...> Я подружился тогда <...> с Сашей Бородиным <...> Семья Бородиных была зажиточной (у них был дом в Киеве) и несколько чопорной семьей; мне было трудно сидеть у них за чайным столом. Бородины были домами знакомы с Анненскими и с семьей Хмара-Барщевских. Саша Бородин кое-что рассказал мне об Анненском, но то, что он рассказывал, или, может быть, то, что я запомнил из его рассказов, относилось к бытовым мелочам, вроде, например, того, что Анненский любил крепкий чай с одной, обязательно одной каплей сливок. Рассказывая об Ан<ненском>, Бородин имитировал его неповторимую интонацию, точнее, его манеру говорить. Царскоселы почти всегда, говоря об Ан<ненском>, имитировали эту манеру, немного шаржируя ее; этим они выражали свое иронически-почтительное отношение к директору Царскосельской гимназии».

В сороковой день расстрела 9-го января была отправлена к директору делегация с просьбой отслужить панихиду в гимназической церкви; в числе депутатов был и я. Анненский принял нас с холодной брезгливостью и, разумеется отказал. Я долго потом не мог простить ему этой брезгливости. В ответ на его отказ мы на каждом приеме пели хором "вечная память".

Время от времени мы видели <...> директора в гимназических коридорах; он появлялся там редко и всегда необычайно торжественно. Отворялась большая белая дверь в конце коридора первого этажа, где помещались старшие классы, и оттуда сперва выходил лакей Арефа, распахивая дверь, а за ним Анненский; он шел очень прямой и как бы скованный какой-то странной неподвижностью своего тела, в вицмундире, с черным пластроном вместо галстуха; его подбородок уходил в высокий, крепко-накрепко накрахмаленный, с отогнутыми углами воротничок; по обеим сторонам лба спадали слегка седеющие пряди волос, и они качались на ходу; широкие брюки болтались вокруг мягких, почти бесшумно ступавших штиблет; его холодные и вместе с тем добрые глаза словно не замечали расступавшихся перед ним гимназистов, и, слегка кивая головой на их поклоны, он торжественно проходил по коридору, как бы стягивая за собой пространство; наверх, там, где помещались мы, ученики младших классов, он никогда не поднимался, я же видел его только потому, что дружил тогда с Бородиным, учеником VI, кажется, класса, и спускался к нему вниз каждую перемену. Более близкого отношения к Анненскому ни в эти годы, ни позже мы, гимназисты младших классов, не имели; Анненский преподавал греческий язык в VIII классе, но греческий язык был вскоре отменен, и Анненский остался в моей гимназической памяти лишь торжественно проходящей по нижнему этажу тенью.

Впоследствии Пунин опубликовал статью «Проблема жизни в поэзии И. Ф. Анненского» (Аполлон, 1914, № 10, с. 47—50).

Н.Пунин : БИОГРАФИЯ СТАТЬИ ВОСП. О ЦАРСКОМ СЕЛЕ ВОСП. О ГИМНАЗИИ СТИХОТВ. ПИСЬМА

Ученики гимназии | Воспоминания о гимназии | И.Ф.Анненский - директор гимназии