Москва. "Артист.
Режиссер. Театр". 2000. С. - 235-236.
Николай Пунин. 1918.
(1888 - 1953) оставил
яркий след во всех областях своей
многогранной деятельности. Он был
блестящим художественным критиком,
исследователем, педагогом, музейным
работником. Работы Пунина посвящены
византийскому и древнерусскому
искусству, японской гравюре, русским
художникам XIX и XX веков, истории по
искусства западной Европы. Он был
исследователем, идеологом и горячим
пропагандистом авангардных течений.
Н.Пунин родился в Гельсинфорсе (Хельсинки)
в семье военного врача. В 1907 году
окончил с серебряной медалью
Царскосельскую Николаевскую гимназию.
Учился сначала на юридическом, а потом
на историко-филологическом факультете
Петербургского университета. В 1918 году,
привлеченнный Луначарским к
сотрудничеству, Пунин возглавил
Петроградский отдел изобразительных
искусств Наркомпроса, в течении 30 лет
сотрудничал с Русским музеем, 40 лет он
читал курс истории
западноевропейского искусства в
Ленинградском университете и
других заведениях. Пятнадцатью годами
совместной жизни с Н.Пуниным была
связана Анна Ахматова. Его жизнь
закончилась в сталинском лагере, в
небольшом заполярном поселке Абезь.
Виной Пунина было "преступное"
убеждение, что Сезанн и Ван-Гог -
великие художники.
Из предисловия к книге Л.А.Зыкова.
ДНЕВНИК.
1925 год
21
февраля
<...>
Сегодня был с Ан. (Анной Ахматовой - КФ) в
Царском. Третий день, как выпал пушистый,
легкий снег, 8° мороза. Солнечно, прозрачное,
высокое небо. Царскосельский парк заметен
снегом, дорожек почти нет, тропинки
протоптаны сквозь парк по наиболее
коротким направлениям к Софии*. Пусто и от
этого еще более торжественно и пышно;
солнце, смешанное со снегом, золотило
поляны, стволы и горело в воздухе. Кажется
странным, что в этом городе еще живут люди;
чем они живут? Как они могут жить в такой
тишине на останках такого прошлого? Этот
город, прилепившийся к гигантским дворцам
на окраине парка, вымерший,
полуразрушенный, напоминает сторожку
могильщиков какого-то
великого кладбища. Я узнал чувство, которое
испытал в Чуфут-Кале*. Проходя по пустынным
улицам, вспоминаешь ряды карет с кучерами и
лакеями в красных ливреях, они тянулись в
царские дни от самого дворца до нижних
конюшен; английские полукровки мотали
стрижеными головами и звенели мундштуками;
по Средней, мимо дома, где мы жили,
ежедневно почти в четыре часа проезжала
царица с детьми в широкой коляске парой в
дышле (русская упряжка) с толстым кучером,
на мягкой груди которого пестрела цветная
колодка с медалями. Все дома знакомы, и
знакома былая жизнь в этих домах: лакеи,
отворявшие двери, лестницы, устланные
красными бархатными дорожками, сени,
парадные комнаты, будуары; знакомы
шаги и звон сабель и шпор; лысины,
подставленные для поцелуев; дети в
шароварах и куртках, обшитых каракулем, в
каракулевых же шапочках или в красных
шапочках школы Левицкой*, с гувернантками и
гувернерами; и другая жизнь: гимназисты в
голубых фуражках и с голубыми кашне,
выдернутыми из-под светло-серого пальто,
студенты на «своих» извозчиках, балы в
Ратуше, пышные балы, где все было, как «в
свете», но в которых «свет» ничего не
признал бы своим; возвращение с последним
поездом из Петербурга, быстрая езда на
собственной лошади мимо больших из
посеребренного чугуна электрических
фонарей — домой; заспанная горничная без
наколки и фартучка; столовая, где на
этажерке стоял холодный чай и бутерброды, и
т.д.
Спит умерший город, спят дворцы и спит
парк. Непоправимо,
невозвратимо... Но сквозь этот глубокий,
страшный, белый сон-смерть совершенно
равнодушное к тому, что произошло,
глядит прошлое. Само ли оно имеет эту
силу, или вечное, почему-то
никогда не могущее умереть искусство
дало ее ему — уж не знаю, но оно, как
солнце или звезда, совершенно бесшумно
глядит сквозь этот город могил с умным
лицом, все видящим и
знающим все. Или это уже не жизнь?
Чувство мое сегодня похоже
на то, какое бывает, когда смотришь в
телескоп на лунные
кратеры и поля...
Аничка
заходила в гумилевский дом, надеясь найти
там старую
переписку Н.С. — ничего нет, наверное,
сожжено не раз менявшимися жильцами.
*
София - район Царского Села.
* Чуфут-Кале - средневековое городище в
окрестностях Бахчисарая.
* школа Левицкой - частная школа в
Царском Селе, в которой училась жена Н.Пунина
А.Е.Аренс.
Памяти Н.Пунина
И сердце то уже
не отзовется
На голос мой, ликуя и скорбя.
Все кончено... и песнь моя несется
В пустую ночь, где больше нет тебя.
