|
|
||||||||
|
Б. Н. Моисеев Царскосельское детство. продолжение (публикуется с небольшими сокращениями)
Реальное училище. Синематограф. По достижении мною семи лет на семейном совете обсуждался вопрос, готовить ли меня для поступления в реальное училище или гимназию[1]. Решили – время покажет и определили меня в группу почтенной учительницы Евдокии Прокофьевны, проживавшей на Церковной улице недалеко от царскосельского Казначейства[2], примерно в 20 минутах ходьбы от дома. Главное, был решен вопрос не направлять меня по линии духовенства. В группе я пробыл два с половиной года и был основательно подготовлен к поступлению в 1-й класс реального училища. В России началось быстрое развитие техники, строились заводы, железные дороги, появились аэропланы, а в 1910 году на Комендантском ипподроме состоялись первые публичные полёты на летательных аппаратах «Фарман», затем «Блерио»[3]. Мы, мальчики, были увлечены изготовлением планеров, воздушных змеев, да и механические игрушки Николая Михайловича сыграли свою роль. Отец, учитывая наклонности, решил отдать меня в Царскосельское реальное училище императора Николая I, готовившего своих воспитанников к поступлению в институты различного инженерного профиля[4], а брата Колю – в Императорскую Николаевскую гимназию гуманитарного профиля, так как он увлекался насекомыми и природой.
В 1912 году, накануне моего экзамена в первый класс реального училища, состоялась свадьба Веры (сестры Б.Н. Моисеева – К.Ф.) с Кириллом Павловичем Афанасьевым[5], закончившим Санкт-Петербургский университет. Венчал их Николай Михайлович в церкви гимназии Петра Великого. Мне предстояло в последний раз выполнить обязанность мальчика с образом и ехать в карете с новобрачными, несмотря на нежелание Веры. Вера испортила много крови отцу своим вольнодумством, участием в студенческой демонстрации в Петербурге, в которой она получила удар казацкой сабли. Не хотела поначалу исповедоваться и причащаться, а без этого не могло состояться венчание в церкви, а следовательно и оформление брака. После венчания свадьба справлялась в холостяцкой квартире Виктора на Лиговской улице, где уже ожидала студенческая молодёжь: студенты, курсистки и только-что окончившие университет и Бестужевские курсы. Свадьба носила совсем другой характер, чем свадьба Любы, да и прошло порядка шести с половиной лет…
Прошел экзамен в первый класс реального училища, в которое меня брал отец на детские праздники детей преподавателей, где я танцевал с младшей дочерью директора училища. Я относился к ней с большой детской симпатией, она отвечала мне взаимностью и, вдруг, вопросы мне стал задавать строго, но с улыбкой, сам директор Эраст Платонович Цытович[6]. Экзамен сдан. Поступление в реальное училище совпало с празднованием 26 августа (ст. ст.) 100-летия Бородинской битвы Отечественной войны 1812 года. Торжества, изданы прекрасные книги издательства Вольф, открытки, я устроил выставку иллюстраций, гравюр портретов героев этой войны в передней квартиры. За хорошее поступление в училище мне был подарен кинопроекционный аппарат (с керосиновой лампой) с набором лент, главным образом бесконечных. Если появлялись какие-либо сбережения (экономия денег, выдаваемых на завтраки, и от крестного Николая Михайловича), то они тратились на покупку кинолент у механика кинематографа «Тиволи»[7]. В те времена можно было заказать и купить у него вырезки любой фильмы (так говорили тогда), даже первой цветной «Царицы Феодоры» с раскрашенными краской кадрами. Увлечение кинопроектором отнимало почти всё свободное время. Рисовал сам фильмы на плёнке, обменивал ленты с одноклассниками и покупал у киномеханика. Имел интересные фильмы: 1812 год, 300-летие Дома Романовых (1613 – 1913 гг), парад всех родов войск в присутствии Императора Николая II на открытии в Москве памятника Императору Александру III; видовые картины («Голубой остров Капри» и др.), комические – с участием Макса Линдера, Пренса, Глупышкина, Бастера Китона[8] и др. В синематограф, как вначале называли кинематограф, попал впервые лет шести-семи, увидев объявление на Верхнем бульваре Царского Села об открытии «Тиволи» и демонстрации «Торжественного водосвятия в присутствии их Императорского Величества» и «Скачек». Впечатление было потрясающее. Когда лошади брали препятствие и «шли на вас», то многие вставали чтобы бежать, кричали. Потом появились такие фильмы как «Вий» Гоголя – устрашающе летал гроб с ведьмой в церкви.
<…> В училище приготовишки и первоклассники должны были проходить наставления старших. Производилось это в туалете, в случае выявления ябед их проучивали в тёмную. Иногда старшие мучили младших, требуя почтения. Меня миновало это и не потому, что отец был преподавателем в этом же реальном училище, а потому, что за моей сестрой Соней (интересной девушкой), учившейся в старших классах женской гимназии Министерства Народного Просвещения (МНП)[9], ухаживали старшеклассники реального училища и пригрозили расправиться с теми, кто позволит себе меня обидеть. По воле отца я должен был сопровождать Сонюру в прогулках в парке, Павловском курзале и т. д., что не устраивало ни её, ни меня, но ослушаться было нельзя и приходилось принимать шоколад и знаки внимания старших реалистов, как чеховскому мальчику. Торжества в память Отечественной войны 1812 года отразились и на наших мальчишеских играх. Организовались две армии: Наполеона I, которой командовал я и Александра I под командованием гимназиста. Армии имели примерно одинаковый количественный состав из мальчиков нашего района и даже сестёр милосердия – девочек младших классов гимназий. Солдатам выплачивалось жалованье в виде фруктов (яблок, слив, ягод) и в виде поощрения шоколадные конфеты («Потешные» в фантиках различных полков – 2 на грош, то есть 4 на копейку). «Армии» не занимались мародерством: набегами на сады и огороды, вне сражений вели милые знакомства друг с другом. Дом наш с двором и садом одной стороной выходил на Жуковско-Волынский переулок, а с другой - на большой огород одного из предпринимателей, для обработки которого он нанимал приезжающих из Ярославской губернии девиц, называемых «капорками»[10]. Огород занимал площадь от Жуковско-Волынской улицы до вновь тогда строящейся Пешковской улицы[11]. Раздолье для военных игр было неограниченное. Сраженья шли вблизи Пешковской улицы с переменным успехом до первого появления городового нашего участка. С городовым у меня вышел казус, проморгали мы его появление. «Ну что же господин командир – извольте за непорядок отвечать перед папашей – извольте идти за мной». Пришли к дому, городовой позвонил, вызвал отца и рассказал о сражении «армий». Прислуга вынесла поднос со стопкой водки, отец положил серебряный целковый, от меня потребовал прекращения сражений и все были удовлетворены, инцидент исчерпан.
Город Царское Село был прекрасен: с большими зелеными насаждениями, озерами и каналами, образец чистоты и порядка, никто не боялся воровства, хулиганства, да иначе и не могло быть – город резиденция императора. Хорошие магазины, Гостиный двор напротив Кафедрального Екатерининского собора, кондитерские поставщики Двора Е.И.В., элегантные продавщицы. Разнообразный ассортимент кондитерских изделий у Густерина на Оранжерейной улице (пастила всех сортов и цветов, зефир, мармелад, яства)[12]. В кондитерских всевозможные пирожные (не в пример сегодняшним маломеркам) стоили 3 копейки, вчерашние – 2 копейки и лишь в кондитерской Голлербаха[13] в начале Фриндентальской колонии стоили 5 копеек, но это большего размера и красоты. Туда мама иногда водила выпить по чашке шоколада с пирожными. Лучший шоколад был фабрик Конрада и Блигкен – Робинсон[14], но всё же, как говорили гурманы, уступал голландскому Гала-Петер[15]. Эффектное гордое зрелище представляли парады войск гвардии, армии и флота на плацу Екатерининского дворца, особенно в присутствии императора. Ученики реального училища не пропускали парадов. Если память мне не изменяет, то открывала парад Золотая рота солдат – ветеранов в высоких гренадерских мохнатых шапках. Шли полки в красивых парадных красочных формах пехоты, моряков, затем конных: кавалергарды, конногвардейцы, гусары, кирасиры, уланы, казачьи сотни. Интересно и захватывающе было смотреть лихую джигитовку казаков на конях и под конями, спрыгивающих и вскакивающих на ходу, рубящих лозу, несущихся с пиками[16]. Екатерининский парк – сколько воспоминаний детских и юношеских лет – ворота имп. Александра Ш «Любезным моим сослуживцам»[17], ворота башни с Оранжерейной улицы – входа в парк в период Всероссийской выставки 1910 года с её многочисленными павильонами, занявшими ряд зданий в Софии[18] промышленными объектами полиграфии, легкой, пищевой и другими, с изготовлением изделий на глазах посетителей[19]. Чесменская (Румянцевская) колонна[20], мраморный мостик[21], турецкая баня[22]… В Александровском парке не менее красивые аллеи, любимый молодежью «каприз», Китайский театр, Орловские ворота-башни с пирожными и козьим молоком[23]. Парк петербургского Елагина острова с дворцами, дворцовыми постройками, красивой центральной аллеей, причалами речных пароходиков[24]. Елагинское майское корсо[25] – вереница элегантных экипажей, едущих на Стрелку, прелестные красавицы демонстрирующие свои туалеты, сопровождающие их офицеры, франты любого возраста. Виктор (старший брат Б.Н. Моисеева – К.Ф.) был любитель прогулок в этом парке и как-то взял меня с собой «для обучения жизни» на один из поплавков[26] парка, где сидели «свободные» дамы в шляпах весьма большого диаметра в ажурных чулках со стрелками, делающие глазки в поисках кавалеров. Развлек меня там один подвыпивший купчик, который жаждал плюнуть на сидящих на пароходе пассажиров (пароходик стоял под поплавком). «Человек! Иди сюда, хочу плюнуть вниз – получай ассигнацию и отвечать будешь…». «Нельзя Ваше степенство, скандал будет». «А я плачу четвертной, ведь дать вашему брату по морде достаточно и пятерки». Конечно, причал – причалу рознь, тоже и поплавки, а в памяти осталось.
Учащимся было запрещено ходить в синематографы, поэтому и переодетому можно было попасть на глаза какому-нибудь классному наставнику. Старшеклассники получали разрешение у инспекторов училищ на отдельные фильмы. Чтобы не поймали, лучше было ходить в кинематографы Петербурга, когда ездили в гости к Любе. Ввиду того, что в кабине киномеханика был установлен один аппарат, сеанс был разделен на 2-3 отделения, между которыми, и, особенно, перед началом сеанса, давался дивертисмент – выступление различного рода артистов-куплетистов, качество которого зависело от класса кинематографа и стоимости билета. Кинофильмы – немые, сопровождались игрой тапера на пианино или рояле, в некоторых звуками за экраном: плеском воды, изображавшей волны, битьем посуды и т.п. Только несколько лет спустя в хороших кинематографах фильмы стали сопровождаться игрой оркестров с увертюрой в начале сеанса. Поскольку боялись нарваться на контроль, приходилось ходить в непритязательные кинематографы и слушать плоские остроты куплетистов и их песни на бравурный блатной мотив – вроде: «шла девица, шла гулять… и встретилась с субъектом модным, молодым, Франт тот был стрелок и девицу уволок в авто, он к ней все ближе, рука все ниже, а таксомотор все мчится вдаль. Остановились на минуту, франт вышел и исчез в проходном дворе, Девица плачет, комкает платочек, ждет, а он все не идет – какой конфуз, пассаж….». Да, появились таксомоторы, но и извозчики были различного ранга, в зависимости от района города – от лихачей до простых «ванек». Фильму, как тогда говорили «фильме», предшествовал Патэ-журнал[27] (титры с двумя петушками, смотрящими друг на друга), освещающий события жизни мира. Помимо иностранных фильмов стали появляться свои русские, выпускаемыми Хаджонковым, Дранковым, Ермольевым[28].
Царскосельское реальное училище императора Николая II имело высококвалифицированный состав преподавателей, большинство из которых были доцентами технических ВУЗов и университета, вело разумную дисциплину, успешно готовило своих питомцев к поступлению в высшие технические институты России. Училище имело прекрасные залы: на третьем этаже актовый, отделяемый раздвижной стеной от церкви, физкультурный на первом этаже, физическую и химическую лаборатории. Некоторые уроки сопровождались показом учебных кинофильмов. Директор реального училища Эраст Платонович Цытович преподавал физику не только ученикам училища, но в вечерние часы дочерям императора, которые приезжали на уроки в его физический кабинет[29]. Красивый, несколько грузный мужчина (видимо, ввиду его хромоты), с черной бородой, взгляд которого моментально останавливал разбаловавшихся учеников. Слыша в коридоре его шаги или шаги инспектора Дмитрия Аркадьевича Судовского[30] – замирали на месте. Как они, так и все преподаватели, ходили в училище в форменных сюртуках. Уже после революции, будучи студентом Технологического института, я встретил Эраста Платоновича во дворе лабораторного корпуса института. Поздоровался, он вспомнил меня. Понял, что он приезжал, вероятно, прозондировать возможность устройства на преподавательскую работу в институте. Больше его не видел. Ходили слухи, что он будто бы был министром народного просвещения белого правительства на юге России. На уроках в классе тишина – слышно, как говорится, если муха пролетит. Хороший одно время был классный наставник Владимир Николаевич Бобылев, он же преподаватель математики, сын которого учился в нашем классе. Преподаватели французского и немецкого языков были приглашены из Франции и Германии, на каникулы они уезжали к себе на родину. На формирование моего характера и склад натуры оказал влияние классный наставник – преподаватель немецкого языка[31]. До сих пор мне непонятны люди, у которых отсутствует понятие о пунктуальности, дисциплине и чести. Наибольшее впечатление оставили преподаватели истории и химии. Последний заинтересовал многих химией и они поступили в Технологический институт на химическое отделение. В России тогда было три Технологических института: Петербургский, Харьковский и Томский. Вспоминаются уроки космографии, которые вел весьма почтенного возраста с длинной седой бородой Иван Михайлович Шамаев[32]. Иногда, рассказывая о космосе, он снимал очки и глядя на потолок изрекал: «Велик мир Божий – господа». В реальном училище учеников называли на «Вы», при вызове к доске большинство преподавателей добавляли: господин такой-то. Форма реалистов - черные брюки и тужурка с твердым высоким воротником, черный ремень с бляхой «Н II» с короной; шинель черная с темно-желтым кантом, фуражка с лавровой ветвью и бронзовым вензелем училища «Н II» с короной. Гимназисты носили форму серо-синеватого цвета (шинели по цвету похожие на офицерские или околоточных надзирателей), ремень с бляхой с короной и фуражку с лавровой веткой серебряного цвета и эмблемой «Н I»; учащиеся Коммерческого училища[33] – черную с зеленым кантом. Каждое училище имело свою парадную форму с позументами своего цвета. При спорах учащиеся дразнили друг друга: реалистов – ржавой селедкой, гимназистов – синей говядиной, коммерсантов – яичницей с луком. С четвертого класса у нас проводились военные занятия под руководством офицеров Старо-Егерского полка[34], марш которого был маршем училища[35]. В реальном училище были организованы хорошие светский и духовный хор под руководством моего отца, духовой под руководством капельмейстера Брандта[36], великорусский под руководством дяди Феди (он же был и регентом церковного хора училища). Уроки Закона Божьего велись: православного вероисповедания законоучителем протоиереем отцом Николаем Беляевым (сыном заслуженного протоиерея царскосельского Екатерининского Собора[37]) - аскетического и праведного характера пастырем; римско-католического – ксендзом, протестантского – пастырем и иудейского – раввином[38]. Я не мог бы назвать случая неравного отношения преподавателей к ученикам разного имущественного клана, чтобы выделяли учеников, родители которых занимали в обществе высокое положение. В классе старше на один год учились Василий Александрович Грабовский[39] и сын князя Голицына (из Рюриковичей), в нашем классе – сын генерала Половцева[40], весьма богатого Калины и сыновья булочника и городового. Не было и антагонизма между учениками. Правда, был спесив поляк и несколько молчаливо держали себя эстонец и латыш, как бы стесняясь, что они из Эстляндской и Курляндской губерний. Воспитывали нас в любви к Родине – России. Несколько раз в году организовались концерты хора и оркестров, которые иногда посещал Наследник Алексей со своим дядькой. На молебствие приезжала императрица Александра Федоровна со старшими дочерьми - интересными девушками, на которых смотрели не отрывая глаз наши старшеклассники хора. С первого класса я стал петь в светском и духовном хоре училища альтом вплоть до Октябрьской революции. Во втором классе со мной случился конфуз. Во время церковной службы в одно из воскресений я с клироса посмотрел на старших учеников и увидел одноклассника Костю Овечкина, который показывал мне язык. Так как это повторялось, то не выдержав, я показал и ему язык. Кончилась служба, проходя парами мы кланялись директору и шли в шинельную. День этот был днем именин отца, я знал, что обед будет позже обычного и направился к одному из реалистов для покупки фильмы для своего кинематографа. Каково же было мое изумление, когда входя домой через кухню увидел ожидавшего меня сторожа Карпа (обычно он прислуживал в алтаре церкви училища и в физическом кабинете). Предложив маме быстро накормить меня, он заявил, что должен незамедлительно доставить меня к директору. Дошли с ним до училища, он оставил меня в коридоре у двери директорского кабинета и пошел доложить директору о моем появлении. Через несколько минут раздались шаги хромавшего директора, выходящего из квартиры 2-го этажа училища, которая соприкасалась с учебным коридором,. Меня пробирала дрожь. Вошел за ним в кабинет и получил нагоняй: «В Божьем храме языки показывать! Это что же такое, идите за мной». Привел в класс, где провинившиеся ученики готовили уроки в воскресенье под присмотром дежурного классного наставника. «Оставайтесь здесь в наказание и кроме того каждые субботу и воскресенье вместо клироса будете стоять в церкви у моего коврика». Это, действительно, было наказание, так как на противоположной стороне молилась жена директора с дочерьми, младшая из которых была моей симпатией и озорно оглядывала меня, а я краснел. Первое время, пока не узнали, подходили классные наставники и предлагали встать в ряды молящихся учеников, а я должен был заикаясь говорить о распоряжении директора. Так как директор приходил не к началу службы, то я вздрагивал когда он входил и на клиросе посматривали на меня. Только через несколько недель было мне разрешено возвратиться на клирос. Но этот эпизод не повлиял на получение мною ежегодного рождественского подарка с подписями директора, инспектора и законоучителя – хорошей книги за пение в училищном церковном хоре (сочинения В.А. Жуковского в прекрасном издании Вольфа, Н.А. Некрасова, Наполеона I и др.). Когда появилась вдруг первая женщина-преподаватель – учительница литературы[41] (в которую стали влюбляться старшеклассники), то начали организовывать спектакли и даже разыграли сцену суда над капитаном, судно которого потерпело крушение. Женские роли тоже играли реалисты и только под влиянием преподавательницы литературы удалось договориться с начальницей Мариинской гимназии[42] о выделении гимназисток на роли героинь спектакля. Классные дамы привозили их на репетиции и по окончании увозили обратно. Прекрасно был поставлен «Ревизор» Н.В. Гоголя. После спектакля или концерта разрешались танцы под духовой оркестр реального училища и даже Старо-Егерского полка. Однако видеть их не удавалось, так как классные наставники постепенно уводили класс за классом учеников (начиная с младшего) в шинельную, где за порядком следили швейцары – бывшие солдаты заслуженные с медалями, и отправляли домой. Так что оставались ученики шестого и седьмого классов, мы только видели как приходили на танцы бывшие ученики и франты – любители потанцевать. Устраивались и балы, когда классы превращались в испанские, итальянские и другие гостиные, а в актовом зале играл духовой оркестр Старо-Егерского полка. По возрасту, только от старших и сестер мы слышали о дамских нарядах, белоснежных лайковых перчатках, но убранство гостиных видели, забегая в день бала на первый этаж здания. Были танцевальные вечера и для учеников младших классов в Рождественские и Пасхальные каникулы, на масленице разрешалось приглашать сестер-гимназисток с уведомлением их наставников. Посещали классом Петропавловский собор, стояли панихиды по усопшим императорам. Поражало огромное количество золотых и серебряных венков от различных ведомств, включая Земства, золотые короны на беломраморных гробницах императоров, особенно Петра Великого и лампады, знамена, последние только и остались теперь из всего прежнего богатства и величия Собора. Остался в памяти визит учеников нашего класса в Морской корпус Кронштадта, куда нас доставили из Петербурга на линкоре «Петропавловск» (переименованный после Революции в «Марат»). По прибытии в Кронштадт присутствовали в Морском соборе на молебствии и затем на параде моряков на Соборной площади, на которой установлен памятник адмиралу Макарову, погибшему в русско-японскую войну. Обед был в Морском корпусе, причем для более близкого знакомства за столом чередовались реалист и учащийся корпуса. Возвращаясь на «Петропавловске» в Петербург, осмотрели машинное отделение линкора, его салоны и кубрики. Восхищала дисциплина матросов. Должен сказать, что мне очень хотелось поступить в Морской Корпус, куда принимали лишь дворян и ограниченный контингент потомственных почетных граждан, но по зрению я был забракован при медицинском осмотре. Постановка учебных занятий не утомляла учащихся однообразием, было нескучно сидеть на уроках, преподаватели заинтересовывали своими предметами. Для лучшего усвоения уроков посещали музеи: Эрмитаж, Русский музей императора Александра Ш, Этнографический, Зоологический, даже Императорский фарфоровый и Стеклянный заводы, Мариинский и Александровский театры со спектаклями по теме прохождения предмета. В младших классах нас водили в цирки Чинезелли (на Фонтанке) и Модерн (на Петроградской стороне). В цирке выступали, любимые публикой оригинальные музыкальные клоуны Бим-Бом, большое впечатление оставили великолепные гастроли Анатолия Дурова с поездом зверей и зверющек и различными чудесными представлениями. Ходили мы сияющие чистотой форм и физиономий, когда готовились к походу, особенно в театры, это были большие праздники для нас. Интересовал нас большой дом в изразцах на Московской улице Царского Села, почти наискосок торца здания Реального училища. Дом этот принадлежал известному богачу Кокореву: с зимним садом, роскошной персидской сиренью, во дворе разгуливал слон[43]. Сын этого богача, лет сорока, был частично парализован, вечно лечился за границей. Говорят, что он предлагал в порядке подарка этот дом со всеми удобствами и стоимостью порядка одного миллиона рублей – императору, но тот от подарка уклонился[44]. Хоть и был безмерно богат, а здоровье купить не смог.
Порядки в реальном были весьма строгие – за 10-15 минут строились попарно классами и направлялись в актовый зал на краткую молитву, а затем на уроки в классы. В актовом зале был большой портрет в полный рост императора Николая П. После каждого урока, который длился кажется 40 минут, звонок объявлял о 10-ти минутной перемене, во время которой гуляли по коридору: младшие классы во втором этаже, старшие в первом. После 3-х уроков была большая перемена на полчаса для приема горячего завтрака в училище или для пробежки домой, где ждал завтрак. Я, живя в 10-ти минутах ходьбы от училища, бегал завтракать домой и всегда успевал вовремя возвратиться. Игры разрешались во дворе училища в большую перемену и после уроков – обычно в «казаки–разбойники», за которыми все же наблюдал дежурный классный наставник. Реалисты и гимназисты мечтали о гимназистках, почитая их за богинь. Гимназистки форменных пальто не носили, платья были с белыми кружевными воротниками и манжетами: Мариинской гимназии синеватого цвета с голубыми бантами и лентами в косах; гимназии М.Н.П. – коричневого цвета с бантами и лентами того же цвета. В обычные дни носили передники, одеваемые на платья тех же цветов, в праздничные дни – белые. Почему-то наши реалисты больше тяготели к Мариинской гимназии, которая как-то отличалась от гимназии Министерства Народного Просвещения, последняя была более казенной. Трудно было попасть на вечера гимназии, было необходимо получить персональное разрешение начальницы после беседы с ней. Казалось, что Мариинская гимназия была более привилегированной, а в ней, например, учились дочери железнодорожных служащих, так что, пожалуй, социальный состав в обоих гимназиях был более-менее равномерный. Влюблялись мы в мариинок и после окончания реального, поступив в институты. В здании реального училища до сих пор в мае месяце каждого года устраиваются вечера встречи воспитанников училища и учащихся теперь школы № 500 г. Пушкина. На некоторых вечерах я бывал в 60-тые годы, но грустно, когда из класса осталось 2-3 человека и забавно встречаться с седыми дамами, когда-то бывшими гимназистками, за которыми в молодости ухаживал: «а помните балы здесь, в Ратуше, катание зимой с террасы Екатерининского парка, «Каприз» Александровского, да робкие встречи…». Жалею, что по просьбе одного из бывших реалистов отдал на выставку бывшего реального училища юбилейные издания, отчеты Педсовета, докладные записки преподавателей, в том числе моего отца, ученический билет и билет на право завтракать дома в большую перемену.
Городская жизнь Вспоминаются некоторые интересные, в ряде случаев забавные, эпизоды жизни того времени. По дворам, в том числе и у нас в Царском Селе, ходили шарманщики, музыканты, певцы, фокусники, цыганки-гадальщицы, даже поводыри медведей, а также старьевщики, точильщики, стекольщики, мороженщики с тележками – все были колоритные фигуры. Булки приносили ежедневно утром в квартиры, молочные продукты привозила, вплоть до второй мировой войны, молочница из Елизаветина. Продукты покупала прислуга, причем она имела книжки тех лавок и магазинов, где их закупала. Хозяин лавки записывал суммы покупаемых продовольственных товаров и периодически, с целью заинтересовать покупательниц, выплачивал им, как теперь говорят, премию - проценты от суммы покупок. В дни, когда ожидались гости, продукты заказывались и их приносили мальчики из магазинов. Цены трудно теперь вспомнить, только некоторые: хлеб – 2 копейки фунт (400 г.) из ржаной муки без примесей; ситный из крупчатки 5 копеек фунт, масло из одних сливок 40 копеек фунт, филипповские пирожки – 5 копеек. Шарманщики были различного типа и стиля – с простой шарманкой, издающей при вращении ручки хрипение, а затем уже, например, популярную песню на заунывный напев: «Разлука, ты разлука, чужая сторона, никто нас не разлучит, как мать сыра земля», были и концертные. Часто на шарманке восседал попугай, который клювом вытаскивал из коробки скрученные в трубочку бумажки с текстом «счастья». Бывали и с обезьянкой или маленькой девчушкой, топающей в такт музыки. Слушающие бросали монеты. Увлекали представления Петрушки. Интересное зрелище представлял человек-оркестр, играющий одновременно на привязанном к спине барабане, литаврах, колокольчиках на шапке и на губной гармонике или трубе. Избегали цыганок, попрошаек «позолоти ручку – все расскажу». Певцы ходили по двое-трое с гитарой, гармонью. Поводырь заставлял медведя танцевать, ходить по горох, изображать пьяных. Раздавались призывные крики старьевщиков «халат-халат», большинство из которых были татары, в шутку их называли «князья», они покупали тряпье и все, что не предложат, расплачивались мелочью или как коробейники предметами женского обихода. Кричали стекольщики «а вот кому стекла вставить», приходили точильщики «кому точить ножи, ножницы» со своим станком с ножным приводом. Кстати, следует упомянуть, что на деле сбора сырья не только прокормиться было можно, все зависело от размаха дела. На Рижском проспекте Ленинграда райком партии занимает недалеко от Гипробума дом в ложно-арабском стиле. Этот дом принадлежал сборщику тряпья и других видов отходов. В летнее время ежедневно приезжали мороженщики с ручными тележками, в которых в металлических банках лежало мороженое широкого ассортимента: сливочное, крем-брюле, шоколадное, фисташковое, лимонное. фруктовое: земляничное, смородиновое, малиновое. Тележка останавливалась, ложка опускалась в раствор и круглые порции мороженого стоимостью 3 копейки протягивались покупателю. Тележка трогалась, а сзади бежали ребятишки, подхватывающие капли тающего льда, считая, что это тает мороженое. Обычно мороженое делали дома сами в мороженицах, лед брали из домашнего ледника, все чище, опрятнее и вкуснее. В марте месяце 1913 года торжественно и широко отмечалось празднование 300-летия Дома Романовых (1613 – 1913 гг.). Красиво были иллюминированы дома и улицы, с балконов домов Невского проспекта спускались имитации белых горностаевых мантий, развивались национальные бело-сине-красные флаги. Николай Михайлович Гурьев, муж Любы, в семье которых я гостил в праздничные дни, взял меня с собой на прогулку на извозчике полюбоваться украшенными улицами Петербурга. Впечатление от поездки навсегда сохранились в моей памяти. В Исаакиевском соборе торжественно зачитывался протодьяконом титул Русского Государя – Царя Великие, Малые и Белые Руси (Великороссии, Малороссии, Белоруссии и в 1916 году добавлено было Червонной Руси – Закарпатья). К обычному титулу «Император самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский вместо и прочее, прочее добавлялось: Царь Астраханский, Казанский и т.д. перечислялись завоеванные за 300 лет царства. В Царском Селе состоялось освящение Феодоровского собора в ознаменование 300-летия и в Федора патрона отца первого царя из Дома Романовых – Михаила Федоровича, был создан Феодоровский городок[45]. Интересно отметить простоту приезда на освящение Собора императора Николая П, сидящего на заднем сидении открытой автомашины; с шофером сидел адъютант, все это без всякого современного кортежа помпезной охраны. Молебствия в церквах, концерты в учебных заведениях, в царскосельской Ратуше шли театральные спектакли, всем составом реального посещали Мариинский театр, слушали оперу М.И. Глинки «Жизнь за царя». В училище разучивали кантаты к празднованию[46]. Сводный хор учащихся Царского Села, которым руководил мой отец, выступил очень хорошо и отец удостоился благодарности и рукопожатия императора, о чем было напечатано в «Петербургской газете» и «Ведомостях», а к празднику Святой Пасхи последовал подарок, доставленный фельд-егерем из кабинета Его Императорского Величества. В Царском Селе все было спокойно и благопристойно. Императрицы, как Александра Федоровна, так и Мария Федоровна (жена имп. Александра III и мать имп. Николая II) часто ездили летом в открытых ландо и без охраны по улицам Царского Села. Почему-то им нравилась Пешковская улица и мы могли из сада наблюдать эти поездки. Лошадьми правил солидный кучер с медалями, а с ним рядом сидел почтенный казак тоже с медалями и в высокой шапке. На этой же Пешковской улице по утрам частенько проводились ученья деревенских новобранцев, разучивались ружейные приемы и штыковая атака на соломенные чучела. Маршировали под «сено - солома», вместо налево и направо. К рукавам шинелей были привязаны к левому – сено, к правому – солома.
Ездил в гости в Петербург к Виктору на Лиговскую улицу, в дом напротив Собора Иоанна Предтечи и к Любе на Шамшевую улицу. К Виктору любил ездить на конке, которая ходила по Гороховой улице, наверху так называемого империала[47], чтобы лучше было все видеть, да и дешевле проезд – 3 копейки, а внизу 5 копеек. Две лошади тянули вагон, при въезде в гору прицеплялась третья. При желании можно было выйти и войти на ходу. Утром, особенно на Шамшевой улице, приходилось наблюдать подготовку дворников к обходу околоточного. Под предводительством старшего выстраивались все младшие дворники у своих домов. Порядок тротуаров и дворов был образцовый, в зимнее время снег скинут на проезжую дорогу, тротуар посыпан песком. Зорким глазом околоточный в серой офицерской шинели окидывал участок, кивал головой снявшим картузы дворникам если находил какое упущение, чтобы впредь не было нарушения порядка.
Дальнейшие воспоминания Бориса Никитовича Моисеева носят исключительно исторический обзор событий периода 1914 – 1917 гг. В НАЧАЛО (Родители. Семейное гнездо. Праздники) >>>
1. В Царском Селе начала XX века существовали два средних учебных заведения: основанная в 1870 г. Императорская Николаевская (в честь императора Николая I) Царскосельская гимназия и основанное в 1902 г. Царскосельское реальное училище императора Николая II. Ныне в здании гимназии размещается детский Центр Технического Творчества и Информационных технологий, а в здании училища - школа №500 с углубленным изучением предметов эстетического цикла. Подробнее о Николаевской гимназии см.: Императорская Николаевская Царскосельская гимназия / Сост. К.И.Финкельштейн. СПб: Серебряный век, 2008. 2. Здание уездного казначейства располагалось на Магазейной ул. д. 52. 3. На построенном на севере Петербурга, рядом с Коломяжским шоссе, ипподроме с 1909 г. проводились показательные полеты авиаторов. 1 (14) ноября 1909 г. на ипподроме состоялся первый показательный полет моноплана «Блерио», пилотируемого французским летчиком Альбером Гюйо. Аэроплан «Фарман-IV» был создан француским авиаконструктором Анри Фарманом в 1909 г. Осенью 1910 года на находившемся рядом Комендантском поле был оборудован аэродром, получивший название Комендантского. 4. Несмотря на технический уклон училища, из его стен вышли многие известные деятели культуры: искусствовед Эрих Голлербах, композитор Владимир Дешевов, кинооператор Андрей Москвин, художники Оскар Клевер и Лев Шульц. 5. Афанасьев Кирилл Павлович (1887-1935) учился в Царскосельской Николаевской гимназии и Санкт-Петербургском университете (физико-математической факультет). С 1915 по 1922 гг. жил с женой Верой в Евпатории, заведовал рентгеновским кабинетом госпиталя имп. Александры Федоровны, избирался в городскую думу от партии эсеров, был председателем исполкома Совета солдатских и рабочих депутатов Евпатории. После возвращения в Петроград работал на руководящих технических должностях в мебельной промышленности. 6. Статский советник Эраст Платонович Цытович (1874-1941) был назначен директором реального училища в августе 1907 г. после смерти первого директора И.И. Фомилианта. Молодой энергичный директор училища, член русского физического общества, большое внимание уделял постановке учебного процесса, преподаванию естественных наук и физическому воспитанию учащихся, являлся одним из основателей и лидеров скаутского движения в России, был начальником Царскосельской дружины скаутов. В 1918 г. стал членом Кубанского правительства, с 1919 г. одновременно исполнял обязанности министра народного просвещения Кубанской народной республики. После 1920 г. занимался научной работой в Крыму и Ашхабаде. 7. Кинотеатр «Тиволи» был открыт в 1909 г. в здании на углу Средней и Оранжерейной улиц (дом Крашенинникова, Оранжерейная д. 3). 8. Известные американские и французские актеры-комики и режиссеры начала века. 9. Царскосельская женская гимназия Министерства Народного Просвещения возникла из частного училища, открытого в 1897 г. преподавательницей Мариинской гимназии Марией Александровной Никитиной. В октябре 1904 года училище было преобразовано в гимназию. В 1913 г. гимназия переехала в специально построенное для нее здание по проекту зодчего А.Р. Баха, ныне там размещается Дом творчества юных (Пушкинская 28). 10. Капорками называли женщин, работавших поденно или посезонно на пригородных огородах. 11. Пешковская ул. (ныне ул. Глинки) была проложена на территории Фридентальской колонии Царского Села в 1910-е годы. Названа по имени начальника дворцового правления генерал-майора Ф.Н. Пешкова (1859-1910 г.). 12. Магазин купца Федора Густерина находился на углу Оранжерейной и Малой улиц. «Был в Царском один замечательный магазин: булочная, кондитерская и еще что-то – магазин Густерина. <…> Славился он знаменитыми густеринскими сушками. Таких сушек не было даже в Петербурге. Выпекалось их множество; целые колонны из сушек стояли на прилавках и все это раскупалось, а на другой день снова стояли колонны их. <…>Обслуживали покупателей хорошенькие, одетые в кокетливые халатики и шапочки, девушки» - вспоминал царскосел И. Андреев. (Детство дворцового мальчика). 13. Кондитерская и булочная Голлербаха находилась на пересечении Московской и Леонтьевской улиц – напротив Гостиного двора. Царскоселов привлекала отменная выпечка, радушие хозяев, стоявший в витрине механический медведь с подносом со сладостями в лапах. Анна Ахматова говорила о кондитерской Голлербаха, как об источнике «самых сладких воспоминаний». Хозяин булочной-кондитерской Федор Георгиевич Голлербах (1849-1924) был сыном немецкого пекаря, который в возрасте 18-ти лет перебрался из Германии в Россию. 14. Акционерное общество шоколадной, бисквитной, конфетной и макаронной фабрики «Блигкен и Робинсон» было открыто в 1877 г. на Лиговской ул., д. 52. 15. Марка молочного шоколада. В 1875 г. швейцарец Даниель Петер (1836-1919) изобрел новый вид шоколада – молочный, путем добавления в шоколадную массу сухого молока. 16. В начале XX века около трети мужского населения Царского Села составляли военные. Неотъемлемой частью жизни города были многочисленные парады, полковые праздники, «Высочайшие смотры» и учения, проходившие в присутствии царя, членов императорской фамилии и блестящей свиты. «И вновь казак, как кошка ловкий, / Летит с веселием в лице, / И панорама джигитовки / Все оживленней. На крыльце / За императором движенье / Плюмажей, шапок, эполет...» – из главы «Царское Село» поэмы Николая Оцупа «Встреча». 17. Монументальные триумфальные чугунные ворота в виде портика сооружены по проекту архитектора В.П. Стасова в 1817 г. в честь победы России в Отечественной войне 1812 года, встроены в решетку Екатерининского парка. Помещенные на воротах слова – «Любезным моим сослуживцам» – принадлежат императору Александру I. 18. София – исторический район Царского Села к югу от Екатерининского парка. Название происходит от основанного в 1780 г. по указу Екатерины II уездного города София. 19. Юбилейная выставка к 200-летию Царского Села была открыта в августе 1911 года. 20. Ростральная колонна, воздвигнута в 1778 г. посередине Большого пруда Екатерининского парка по приказу имп. Екатерины II в память в память о сражении в бухте Чесма (1770), определившим исход русско-турецкой войны. 21. Мраморный (Палладиев) мост поставлен над узкой протокой, соединяющей Большой пруд с Лебяжьими прудами Екатерининского парка. 22. Павильон Турецкая баня был построен в 1852 г. по проекту арх. И.А. Монигетти на небольшом полуострове в юго-западной части Большого пруда, в память о победоносной русско-турецкой войне 1828–1829 гг. 23. Придворный Китайск театр, прежде называвшийся Каменной оперой, расположен в Александровском парке Царского Села, построен в 1779 г. по проекту арх А. Ринальди. 24. Остров в дельте Невы, между Большой и Средней Невкой. В 1932 г. на острове открыт Центральный парк Культуры и Отдыха, с 1934 г. носит имя С.М. Кирова. 25. Возможно, автор имеет ввиду старую римскую улицу Виа дель Корсо на которой проходили карнавалы, ее заполняли гуляющая толпа и вереница экипажей. 26. Плавучий ресторан. 27. «Пате-журнал» (фр. Pathе-journal) - регулярно снимавшиеся хроники и восстановленные события, смонтированные на основе документальных кадров, выпускавшиеся фирмой «Пате» с 1908 по 1926 гг. В Петербурге находился филиал фирмы, выпускавший хроники на местные темы. 28. А.А. Ханжонков (1877-1945), А.О. Дранков (1886-1949), И.Н. Ермольев (1889-1962) – пионеры российского кинопредпринемательства. 29. В 1910-1911 гг. физический класс для занятий по физике посещали дочери Николая II - Великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны. Выпускник реального училища Эрих Голлербах вспоминал: «великие княжны приезжали верхом из Александровского дворца в Реальное заниматься физикой у Цытовича». Занятия по физике и химии посещали также члены императорской фамилии: князья Константин, Олег и Игорь Константиновичи и княжна Татьяна Константиновна. 30. Cудовский Дмитрий Аркадьевич (1873-1942), надворный советник, инспектор реального училища, учитель географии и естествоведения, с 1901 по 1906 г. преподавал географию в Царскосельской Николаевской гимназии, в 1915 г. назначен директором Крондштадского реального училища. 31. Преподавателем немецкого языка в училище с 1902 г. был статский советник Виктор Иванович Рейнштейн. 32. Иван Михайлович Шамаев – статский советник, заслуженный преподаватель математики реального училища с 1909 г. 33. Царскосельское коммерческое училище было открыто в 1912 г. на Магазейной улице д. 5. Училище давало учащимся общее (в объёме курса реального училища) и коммерческое образование. 34. Вероятно, автор имеет ввиду, основанный в 1792 г., Егерский лейб-гвардии полк, который был расквартирован в Петербурге. В столице Егерский полк сначала занимал семёновские казармы на Звенигородской улице (позже названные «староегерскими»), а затем переехал в специально построенные для него «новоегерские» казармы на Рузовской, д. 14, 16, 18. В 1914 г., в связи с мобилизацией полка, был сформирован запасный егерский батальон, позже (1917), преобразованный в гвардии Егерский резервный полк. 35. Музыку марша лейб-гвардии Егерского полка можно и сейчас услышать в интернете: http://youtu.be/q86iVY8HHSA. Одним из наиболее популярных русских военных маршей был пришедший в Россию во времена наполеоновских войн знаменитый прусский «Егерский марш», известный также как «Марш Славы» или «Старинный егерский марш», который по ошибке иногда называют маршем Егерского полка. 36. Брандт Юлиан Адольфович – руководитель духового оркестра реального училища, учитель музыки, солист Придворного оркестра. 37. Беляев Афанасий Иоанович (1845- 1921), протоиерей, один из старейших клириков Царского Села, в 1893 г. назначен настоятелем Екатерининского собора, а с 1916 г. – настоятелем Феодоровского собора. 38. С 1903 г. Законоучителем лютеранского Закона Божия был пастор Г.Г. Берман, Законоучителем римско-католического исповедания с 1904 г. был С.Б. Пржирембель, он же настоятель римско-католического собора в Царском Селе. 39. Грабовский-Зконопниц Василий Александрович (1901-1967) окончил Ленинградский Технологический институт по специальности «инженер-технолог по технологии бумаги и целлюлозы». Участник Великой Отечественной войны, работал в системе химической службы, с 1948 по 1967 гг. работал и преподавал в Технологическом институте, кандидат технических наук. 40. Половцов(ев) Пётр Александрович (1874 - 1964) - военачальник, военный востоковед, генерал-лейтенант, автор воспоминаний, с 1922 г. жил в Монако. 41. В 1914 г. преподавательницей русского языка и литературы реального училища стала Надежда Николаевна Семеновская (?–1952, в замужестве Брюллова). Надежда Николаевна была руководителем драматического кружка училища, а музыкальной частью спектаклей руководил Н.М. Моисеев. В 1930-е за успехи в преподавании Семеновская была награждена орденом Ленина. См.: Иванов К. Учительница первая // Газета "Вперед", г. Пушкин, 9 июля 1987 г. 42. Мариинская женская гимназия ведомства императрицы Марии (ведомство названо в честь супруги имп. Павла I Марии Федоровны) была открыта в 1865 г., с 1866 г. гимназия располагалась в здании на Леонтьевской ул. Название Мариинская получила в честь имп. Марии Александровны – супруги имп. Александра II. В наст. время в здании расположена Гимназия искусств им. А.А. Ахматовой. 43. Особняк в стиле модерн купца-миллионера и коллекционера А.В. Кокорева (1848-1908) на Московской ул. 53, 55 был перестроен для него в 1901-1904 гг. из существовавшего дома архитектором С.А. Данини. В саду особняка находился сад с прозрачной хрустальной беседкой, в которой размещалось чучело слона. В настоящее время здание используется под общежитие Аграрного университета. 44. Петербургские газеты писали в 1909 г., что после смерти А.В. Кокорева его наследники решили разыграть особняк «со всей обстановкой в лотерею, устроив три миллиона билетов, ценою каждый билет по рублю». 45. Торжественное освящение Феодоровского собора, построенного по проекту арх. В.А. Померанцева, состоялось 20 августа 1912 г. Неподалеку от собора к началу 1-ой мировой войны был возведен комплекс зданий в древнерусском стиле, получивший название Феодоровского городка. 46. В заметке, посвященной празднованию 300-летия Дома Романовых в реальном училище (газета «Царскосельское дело» от 1 марта 1913 г.) говорилось: «В четверг, 21 февраля в училище состоялся торжественный акт, посвященный 300-летнему юбилею Дома Романовых. Торжество началось с молитвы «Днесь благодать Св. Духа нас собра», вслед за чем последовал ряд речей. <…> хор учеников под управлением Н.М. Моисеева исполнил: «Боже, люби царя», муз. Глинки и «Кантату», написанную по случаю юбилея, муз. Страхова, слова В.А. Жуковского. <…> В заключение директор училища Э.П. Цытович выразил всем присутствовавшим признательность за посещение училища в день настоящего акта и предложил послать Шефу училища, Государю Императору телеграмму с выражением верноподданнических чувств. Торжество закончилось раздачей ученикам портретов и книг». 47. Империал - двойная скамья на крыше вагона трамвая или конки, на которой пассажиры сидели спинами друг к другу, а лицами - к двум противоположным сторонам улицы.
|
||||||||
