Воспоминания:  В.Чеботаревой |  В.Гедройц   | Т. Мельник (Боткиной)  |  Анны Вырубовой  | Н. Пунина  |  Н. Гумилева  |  С. Есенина   
Воспоминания главного врача дворцового госпиталя читайте на странице: дневник В.И.Гедройц

Валентина Чеботарева. В Дворцовом лазарете в Царском Селе. 
Дневник: 14 июля 1915 - 5 января 1918.  
(первая публикация в интернете) 

26 июля 

<...> Начали работать императрица и великие княжны в августе. Сначала как они были далеки! Целовали руку, здороваясь с княжнами, и этим дело кончалось. Вера Игнатьевна читала лекции в их комнате с полчаса, и этим дело кончалось. Вера Игнатьевна читала лекции в их комнате с полчаса, там всегда была Анна Александровна, затем шли на перевязки, княжны – солдат, государыня и Анна Александровна – офицеров.  Читать далее >>>

Учреждения, дома и частные квартиры живут под флагами Красного Креста, тысячи защитников родины находят в них не только умелую помощь, но привет и ласку, дорогую для страждущих. Нет дома, откуда рано по утру не выходила бы скромная фигура сестры милосердия, и нет учреждения, где ярко освещенные окна операционной не указывали бы, что здесь идет та же неустанная битва, битва за жизнь человеческую.  Читать далее >>>

Воспоминания Татьяны Мельник - дочери лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина, разделившего трагическую судьбу семьи последнего русского императора /1/.

В Царском Селе моментально стали открываться лазареты, куда Ее Величество постоянно посылала вина, лекарства и различные медицинские усовершенствования и дорогие мелочи.

Были открыты комитеты — Ее Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны (помощь семьям запасных) и Ее Императорского Высочества Великой Княжны Татьяны Николаевны (помощь беженцам), и Великие Княжны лично председательствовали на заседаниях и входили во все дела.  Читать далее >>>

Павлов С. П. Мои воспоминания о Царской Семье

В Дворцовом лазарете № 3 я пролежал с 3 февраля 1916 года по 3 марта 1917 года, то есть целых 13 месяцев. Летом 1916 года в день двухлетнего юбилея лазарет был переименован в Собственный Ее Величества лазарет и в буквальном и переносном смысле. В переносном потому, что он находился под непосредственным покровительством Государыни Императрицы Александры Феодоровны, а в буквальном – потому, что в нем работали Государыня и Ее две старшие Дочери, как самые обыкновенные сестры милосердия.  Читать далее >>>

Воспоминания Анны Александровны Вырубовой - фрейлины и подруги императрицы /8/.

 Переехали в Царское Село, где Государыня организовала особый эвакуационный пункт, в который входило около 85 лазаретов в Царском Селе, Павловске, Петергофе, Луге, Саблине и других местах. Обслуживали эти лазареты около 10 санитарных поездов Ее имени и имени детей. Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, Императрица решила лично пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, женщину-хирурга, заведовавшую Дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступили рядовыми хирургическими сестрами в первый оборудованный лазарет при Дворцовом госпитале, дабы не думали, что занятие это было игрой, и тотчас приступили к работе — перевязкам часто тяжелораненых; Государыня и Великие Княжны присутствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные раны. не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны. Объясняю себе тем, что она была врожденной сестрой милосердия. Великих Княжон оберегали от самых тяжелых перевязок, хотя Татьяна Николаевна отличалась удивительной ловкостью и умением.

Выдержав экзамен, Императрица и дети, наряду с другими сестрами, окончившими курс, получили красные кресты и аттестаты на звание сестер милосердия военного времени. По этому случаю был молебен в церкви общины, после которого Императрица и Великие Княжны подошли во главе сестер получить из рук начальницы красный крест и аттестат. Императрица была очень довольна; возвращаясь обратно в моторе, она радовалась и весело разговаривала.

Началось страшно трудное и утомительное время. С раннего утра до поздней ночи не прекращалась лихорадочная деятельность. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В 9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знамения, к чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет. Наскоро позавтракав, весь день Императрица посвящала осмотру других госпиталей.

Когда прибывали санитарные поезда, Императрица и Великие Княжны делали перевязки, ни на минуту не присаживаясь, с 9 часов иногда до 3 часов дня. Во время тяжелых операций раненые умоляли Государыню быть около. Вижу ее, как она утешает и ободряет их, кладет руку на голову и подчас молится с ними. Императрицу боготворили, ожидали ее прихода, старались дотронуться до ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость, успокаивала их целыми часами.

Далее приводятся воспоминания Николая Пунина, Николая Гумилева и Сергея Есенина  о  царскосельских  и петербургских госпиталях времен первой мировой войны. Взгляды очевидцев, лишенные всякой глянцевости.
  
   Осенью 1916 года Николай Пунин (царскосел, выпускник Николаевской мужской гимназии, впоследствии блестящий искусствовед, педагог, музейный работник, муж Анны Ахматовой) проходил освидетельствование на предмет годности к военной службе в госпитале. Вот как он описывает  проведенные там дни в своем дневнике ... [2].
 
"6 ноября
   Николаевский госпиталь, две недели...
   Деревянные бараки вокруг небольшого дворика. Нас привели вечером, часов в девять. В этот день никто из нас не ел. Мы шли через улицу из главного здания в желтых халатах, вереницей, мимо часового у ворот. Палата 2-я. Сорок коек, вшивых, полных клопов, сбитые матрасы, запах соломы; накурено, наплевано, пахнет нечистотами, хлебом, потом, тускло горят две лампы под дощатым, переплетенным балками потолком. Нас тотчас обступили; расспросы. Через полчаса нас уже ели клопы. 
  <...> Ночь, головная боль и тошнота, ноги болят от голода, стучат виски, сухо, как в печке, во рту, вьешься ужом на сбитом окаменелом матрасе, все непрерывнее, все острее, все беспощаднее едят клопы или блохи; чешешь живот, спину, руки, голову, пах, за ухом давишь и размазываешь по шее клопа, кто-то кричит в углу, вскакивает, трясет рукой и снова падает сонный. Одиночество, тоска, рыдание. Жарко, тусклый свет завешенной газетой лампы. Вспоминаешь убитого брата, известие о его смерти, похороны, марш. Дремлешь в бреду.
<...> Спишь. Грохот, удар на всю палату. Вскакиваешь. В проходе, запрокинув руки, бьется припадочный, длинная черная борода трясется, хрип и судороги. Глухонемой сидит на его ногах, двое больных в белье держат руки и грудь. Беготня, сутолока. Фельдшера нет, ушел. 
<...> Война непопулярна - в этих бараках, без исключения, - никакого понимания и никакого патриотизма. "Нам все равно кому служить, немцу или Николаю, у немца, говорят, жить легче". Бесчиcленнные доводы за немцев, и именно популярен император германский: "Хениальный человек, у него всякая машина есть". Споры и угадывания, кто, по какой статье и насколько будет освобожден. Светает. День и одиночество. Все тот же страдающий, глупый, темный и нервный русский мужик. 
   После двух недель испытаний был освобожден на 3 месяца по сильной близорукости и стойкой нервности."
 
   Очевидно, этот госпиталь (правда находился он в Петербурге, а не в Царском Селе) членами императорской семьи не посещался... 

   В мае 1916 года , в связи с ухудшением состояния здоровья, по настоянию полкового врача, срочно отправлен на излечение в Царское Село и помещен в лазарет Большого дворца (Екатерининский дворец) прапорщик 5-го Гусарского Александровского полка, Георгиевский кавалер Николай Гумилев. Врачи констатировали процесс в легких [3]. 

   В своем дневнике П.Н. Лукницкий [4] приводит следующее воспоминание Анны Ахматовой о пребывании Николая Гумилева в Царскосельском лазарете:  

" АА (Анна Ахматова) рассказывает об отношении Николая Степановича к царице Марии Федоровне. Когда Николай Степанович лежал в Царском Селе в лазарете, он ее видел часто.

   АА: "Он был шокирован ее произношением (у нее очень неправильный выговор был). Говорил "...И потом, что это такое? - она подходит к солдату и говорит: "У тебя пузо болит?"." - А она, как известно, всегда так говорила... Так что серьезного отношения к ней не было."
      С другой стороны, в книге Аполлона Давидсона "Николай Гумилев" [5] приводится отрывок из дневника Ольги Арбениной ( возлюбленной Н.Гумилева), где она вспоминает, что Николай Гумилев  

говорил ей, что написал стихи дочери Николая II : " Я вчера написал стихи за присланные к нам в лазарет акации Ольге Николаевне Романовой - завтра напишу Ольге Николаевне Арбениной."

      Быть может Ольга Арбенина не совсем точна в своем дневнике, поскольку известно (Н.Гумилев. Электронное собрание сочинений.) стихотворение Николая Гумилева, написанное в царскосельском лазарете и посвященное не Ольге Николаевне, а Великой княжне Анастасии Николаевне. 

Ее Императорскому Высочеству Великой княжне Анастасии Николаевне ко дню рождения
 

 Поэт Всеволод Рождественский вспоминал [6], как Сергей Есенин отзывался о своей службе санитаром в Царском Селе,  когда он в конце 1916 года встретил его в Петрограде.  

 " - Место неплохое, - добавил он (С.Есенин), - беспокойства только много. И добро бы по работе. А то начнешь что налаживать - глядь, какие-то важные особы пожаловали. То им покажи, то разъясни,  - ходят по палатам, путают, любопытствуют, во все вмешиваются. А слова поперек нельзя сказать. Стой навытяжку. И пуще всего донимают царские дочери - чтоб им пусто было. Приедут с утра, и весь госпиталь вверх дном идет. Врачи с ног сбились. А они ходят по палатам, умиляются, образки раздают, как орехи с елки. Играют в солдатики одним словом."

Правда, добавляет автор книги [7], неизвестно, насколько точно Рождественский передает слова Есенина. Ведь доподлинно известно, что Есенин  с исключительным уважением относился к Великим княжнам. Свидетельством тому является стихотворение "Царевнам", написанное Есениным ко дню именин вдовствующей Императрицы Марии Федоровны и ее внучки Великой княжны Марии Николаевны. Концерт в честь тезоименинства (именин) состоялся в лазарете №17 Феодоровского городка 22 июля 1916 года. 

  Более подробно о службе С.Есенина в царскосельском лазарете и о знаменательном концерте читайте на странице Феодоровский городок. 

   Многие архивные документы и воспоминания, посвященные царскосельским лазаретам, собраны в книге: "Августейшие сестры милосердия / Сост. Н.К.  Зверева. - М.: Вече, 2006. - 464 с.