Стихотворения Сергея Горного (Александра Оцупа, 1882-1948).

В ПАРКЕ В ГИМНАЗИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ
	В тенистом парке за беседкой В плавучих лилиях затон, Прицелился стрелою меткой С колчаном голый купидон. Как изумруд, блеснула змейка Средь недокошенной травы, Стоит за ветхою скамейкой Чугунный бог без головы. Крапива вдоль глухой дорожки, Как лопасть листья лопуха, И за разрушенной сторожкой Задорный выкрик петуха. Присевшие кусты малины, Жужжанье бархатных шмелей, Комочки серой паутины И горький в воздухе елей. Вдали белеет Афродита Виденье мраморного сна И падают, как через сито, Цветочной пылью, семена.	Помню Божье Око на карнизе, Свечи жаркие паникадил, Помню: батюшка в просторной ризе То входил в алтарь, то выходил. Поднимались узкия иконы Вдоль овеянных мольбой колонн, Крайний справа, строго удлиненный, Там стоял святой Пантелеймон. Как бессмертна юная обитель Той лазоревой моей весны: Навсегда остался в ней Целитель, Также строго смотрит со стены. Но зато, как только боль и муки Обрекают кровь на жаркий звон, Со стены протягивает руки Мне ко лбу святой Пантелеймон. И, покорный светлому Закону, Засыпаешь, и, во сне горя, Блещут свечи, золотя икону Справа, крайнюю, у алтаря... 1940
ПУШКИН У КОЛОДЦА
	Уютнее улегся. Одеяло Сползло с кушетки на пол, Луна белёсая мерцала И воск свечи слезами капал. Откинулся. Гусиное перо Макал в чернильницу повторно. Окно означилось серо, И на него смотря упорно, Вдруг улыбнулся. Далеко, Там за окном росло виденье И вывел быстро и легко Под сенью полутемноты: «Я помню чудное мгновенье Передо мной явилась ты».	Мне сегодня так легко поется, Перекличкой золотится звон, Посидеть бы с нею у колодца Куликов во ржи подслушать стон. И накручивать на палец ленту, Разноцветно бусами играть, Юбку алую по позументу Задрожавшими руками брать. Чтобы тело белое мелькнуло, Золотым хлыстом меня ожгло, Чтоб от загоревшегося гула Нестерпимо стало бы светло. И губами чтобы к ней прижаться, То жара, то побелевший лед, Бусы разноцветные кружатся, Солнца сумасшедшего полет. А потом, когда оно прольется, Чуть остынет в золоте жара, – Посидеть бы с нею у колодца Вместе до прохладного утра.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ В ДОЖДЬ
	Года, идут, года идут без счета... Аничков мост... ...Годам потерян счет. Аничков мост и конь барона Клодта Закинулся и дальше не идет. Как он легко поднял свое копыто. Года идут. Итог всегда так прост. Не верится, что эта жизнь прожита И конь умчался за Аничков мост. 1940	Крупный бисер с неба льется, Струи мечутся дождя, Нашу лужу у колодца Длинной плетью бороздя. Блеск коры на мокром вязе, Сучья черные ракит, И следы овец – на грязи – Ожерелье от копыт.
ПАВЕЛ 1-ый. РОДИНА
	Витая лестница с подвала Согнуться надо: низкий борт. За ночь метелью заметало Следы неясные ботфорт. Овальные оконца в башне Идут на цыпочках гуськом. Навек раздавлен день вчерашний Под офицерским сапогом. Одно дрожащее «сегодня»! И под мундиром сердца стук Качается , как в преисподней, У фонаря железный крюк. Что говорил намедни Пален? «Пусть поразит безумца мечь!» Ах, сколько караульных спален Еще придется пересечь? Денщик испуганный в рубашке, И часового крик глухой, Палаш размашистый и тяжкий Взнесён железною рукой. «Кто там?» Из спальни тонкий голос. Босые быстрые шаги. И дверь в испуге не боролась: Её разбили сапоги. И вдруг молчанье. Цепенеют. На что уставились они? Под ширмой жалобно белеют Босые царские ступни.	Слышишь ли средь суеты вокзальной Ты шуршанье тысячное ног? Слышишь ли, как с хрипотцой прощальной На восток зовет глухой свисток? Будут там корявые березки, Будет там в лесу глухая гать, Телеграфные столбы, как тезки, Нас попарно будут провожать. Будут луковки и колокольни, – Заперты пусть наши алтари! - Православный ветер наш привольный Провожать нас будет до зари. Будет нашим помогать колесам И вагоны быстрые толкать, Будет по размашистым откосам Ковыли сухие поднимать. И локомотивными огнями Осветится рельсовый наш путь, Прорезая желтыми полями Родины гостеприимной грудь. Оттого средь суеты вокзальной Повернулись души на восток, Оттого в симфонии прощальной Хрипло ввернут штопором свисток.
СТОЛИЦА
	Адмиралтейскою иглой Холщевый небосвод проколот, Там выбивал чугунный молот Петру гранитный аналой. И Петропавловский собор И исторические башни Про день минувший, день вчерашний Ведут негромкий разговор. Старообрядческий канон Там слышен старых песнопений, Скользят напудренные тени Елизаветинских времен. И к Таракановой княжне Текут неторопливо воды, И каземат глухие своды Закрыл, как вежды, в полусне. Там Пален даму пригласил На бал с учтивостью манерной И Павел замок Инженерный Предсмертным криком огласил. А в Императорском саду Ковром подстриженная травка, И к ночи Зимняя канавка Пророчит Невскую беду.	Там скачет всадник и бежит Пугливо Пушкинский Евгений, От Ладоги и наводнений Столица под водой лежит. Христова воскресенья храм И бомба близкого прицела: Полуразорванное тело – Угроза будущим царям. Там занесен татарский кнут И кажется,что очень скоро По Зимнему Дворцу «Аврора» Прощальный сделает салют. Но золотой орды не трусь! Пускай повыжжены колосья Пусть головою гложет пёсьей Опричнина Святую Русь. За годом пусть уходит год И Град Петра в оцепененьи, И всё ж Христова Воскресения Распятая столица ждет.
Примечания
	Стихотворения приводятся по машинописным копиям, хранящимся в Бахметевском архиве русской и восточноевропейской культуры Колумбийского университета (США), фонд С. Горного. Впервые опубликованы в книге: "Горный Сергей. Царское Село / Составление, подготовка текста, вступительная статья и комментарии К.И. Финкельштейна. СПб.: Серебряный век, 2011.
Сергей Горный: биография, проза, стихотворения Братья Оцупы Ученики Царскосельская Николаевская гимназия Учебные заведения Царского Села