УСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В КРЫМУ. РЕЗНЯ В ЕВПАТОРИИ.

    Январь 1918

Кришевский Н.,  В Крыму (1916-1918 г.), Архивы Русской революции. - т.13, С. 107-108.

Образование Крымского правительства. Начало большевизма в Крыму. Борьба с ним. Резня в Евпатории, Симферополе, Ялте, Феодосии. Вторая резня в Севастополе. 

  ... Хотя Вр. Правительство уже не существовало, но города по-прежнему еще управлялись городскими думами, к которым постепенно перешла вся власть, так как представителей центральнаго правительства в Крыму не было.

Севастопольская резня потрясла жителей Крыма и симпатий к большевикам не подогрела, а наоборот дала возможность надеяться на поворот общественного мнения в сторону борьбы с большевиками и создания полной автономности Крыма.

Поэтому, приблизительно в январе, в Бахчисарае образовалось татарское правительство, опиравшееся на «Курултай» (татарское учредительное собрание). Его поддерживали некоторые общественные деятели и все офицеры. Образовался «Революционный штаб» в Симферополе, который, полагал, что Крымский конный полк, все офицеры, проживающие в Крыму, и все запасные полки будут на стороне восставших, и перед такими силами матросы будут принуждены капитулировать, а от большевиков с севера можно будетъ спастись при помощи Украины.

Таковы были планы. Действительность оказалась совершенно иной, и матросы очень скоро ликвидировали эту организацию, в самом начале ее формирования.

В это время, после первой резни, власть в Севастополе фактически перешла к большевикам, которые опирались на матросов.

Большевики в Севастополе сразу поставили себе цель скорейшее распространение своей власти на весь Крым, и для начала решено было ликвидировать Краевое Правительство со всеми, кто его поддерживал.

К этому моменту, революционный штаб располагал ничтожными силами: в Евпатории было чел. 150 офицеров, сведенных в дружину, в Симферополе офицеров было много, но в части они не были сведены и даже не регистрировались, кроме офицерского эскадрона. Крымский конный полк был далеко не надежен, также были совершенно ненадежны запасные полки — три в Симферополе и один в Феодосии, всего около 6000 чел.

Фотографии разрушений в Евпатории

События начались неожиданно. В Евпатории офицерский патруль задержал рабочего, известного большевика, участника Севастопольских убийств и расстрелял его на месте. Это было как бы сигналом, и на другой день на рейд вошли два транспорта (один — «Румыния», название другого не помню) и открыли огонь по городу и в частности по даче, где собирались офицеры у штабс-ротмистра Новацкого. Слабый офицерский отряд разбежался, матросы высадили десант, заняли город и арестовали всех офицеров, которых нашли в городе, отправив их в трюм транспорта «Румыния».

На утро все арестованные офицеры (всего 46 чел.) со связанными руками были выстроены по борту транспорта и один из матросов ногой сбрасывал их в море, где они утонули. Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены...  Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. Среди офицеров был мой товарищ, полковник Сеславин, семья которого тоже стояла на берегу и молила матросов о пощаде.

Гидрокрейсер "Румыния"?, транспорт "Трувор"?,  у берегов Евпатории

 Его пощадили — когда он, будучи сброшен в воду не пошел сразу ко дну и взмолился, чтобы его прикончили, один из матросов выстрелил ему в голову...

Ужаснее всех погиб шт.-ротм. Новацкий, которого матросы считали душой восстания в Евпатории. Его, уже сильно раненого, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта «Румыния».

Одновременно, несколько миноносцев были направлены в Ялту, Алушту и Феодосию и везде, не встречая никакого сопротивления, матросы неистовствовали, расстреляв в Ялте свыше 80 офицеров, в Феодосии больше 60 и в Алуште нескольких, проживавших там, старых отставных офицеров.

В Севастополе тогда же, это было в феврале, произошла вторая резня офицеров, но на этот раз она была отлично организована, убивали по плану и уже не только морских, но вообще всех офицеров и целый ряд уважаемых граждан города, всего около 800 человек. Трупы собирали специально назначенные грузовые автомобили, которые обслуживались матросами, одетыми в санитарные халаты... Убитые лежали грудами и, хотя их прикрывали брезентами, но все же с автомобилей болтались головы, руки, ноги... Их свозили на Графскую пристань, где грузили на баржи и вывозили в море ... 

  А.И. Деникин. Очерки русской смуты. - Берлин: Слово, 1924. т.3 - С.40-41.

 ГЛАВА VI. КРЫМ

Жизнь Крыма до конца 1917 года текла довольна мирно. В крае уживались рядом власти — правительственные, земско-городские и революционные (совдепы) —, почти однородные по своему составу (с.-р. и с.-д. меньш.), и все одинаково бессильные. После октябрьского переворота собрание уездных и волостных земств и городов Таврической губернии создало центральную власть в лице Крымского краевого правительства — также из умеренных социалистов, во главе с кадетом Богдановым. Но собранный 26 ноября национальный совет татарскаго населения Крыма избрал татарский парламент (Курултай) и татарское правительство, которое также «взяло на себя защиту и управление как татарами, так и другими  народностями, населяющими Крым». Совместное существование двух «правительств», порождая трения в их взаимоотношениях, очень мало, однако, отражалось на жизни края, обособившейся резко в замкнутых рамках городов и сел. Одинаково шаткою была опора обоих правительств: у первого — полубольшевицкие солдатские гарнизоны, у второго —немногочисленное «татарское национальное войско» —Крымский полк (конный) и пешие части, силою 2—3 тыс. чел. Оба правительства одинаково трепетали перед перспективой большевицкаго нашествия и заключили соглашение о взаимной поддержке против большевиков.

Гроза на этот раз шла не с севера, не изнутри, где настроение совдепов, профессиональных союзов, рабочей массы и даже солдатскихъ гарнизонов было довольно умеренное... Судьба Крыма оказалась в руках Черноморского флота.

Уже в ноябре, под влиянием агитаторов, присланных из центра, матросы Черноморского флота свергли умеренный совдеп в Севастополе, поставили новый большевицкий и организовали в городе советскую власть. Номинально она находилась в руках сложной комбинации из совдепа, комиссариата и революционного комитета, фактически — всецело в руках буйной матросской черни. С начала декабря в Севастополе начались повальные грабежи и убийства. А в январе Черноморский флот приступил к захвату власти и на всем Крымском полуострове. Описание падения крымских городов носит характер совершенно однообразный: «к городу подходили военные суда... пушки наводились на центральную часть города. Матросы сходили отрядами на берег; в большинстве случаев легко преодолевали сопротивление небольших частей войск, еще верных порядку и краевому правительству (правительствам?), а затем, пополнив свои кадры темными, преступными элементами из местных жителей, организовывали большевицкую вдасть»*.

Так пали Евпатория, Ялта, Феодосия, Керчь и др. А13 января пала и резиденция правительств — Симферополь. 

За спиною матросской черни стояли ее вдохновители — элемент пришлый, часто уголовный и в огромном большинстве своем инородный. Состав агентов власти  говорит описание — «пестрит именами инородцев — латышей, эстонцев, евреев»... Большевицкая власть за четыре месяца своего существования не умела насадить советский строй. Она только упразднила буржуазные учреждения, «социализировала», преимущественно в свою пользу, буржуазное имущество и уничтожала буржуазию. 

 Страницы крымской жизни того времени полны ужаса и крови. Я избегаю вообще распространяться о «злодействах большевиков» — понятии, ставшем в наше время банальньм и не возбуждающим уже острого чувства возмущения в опустошенных душах и зачерствелых сердцах. Но приводимое ниже описание* судьбы евпаторийской буржуазии и преимущественно офицерства весьма характерно для «методов социальной борьбы» и психологии матросской черни, заполнившей своим садизмом самые страшные страницы русской революции.

«После краткого опроса в заседании комитета, арестованных перевозили в трюм транспорта «Трувор». За три дня их было доставлено свыше 800 человек. Пищи арестованные не получали, издевателъства словесные чередовались с оскорблением действием, которое переходило в жестокие, до потери жертвами сознания, побои. На смертную казнь ушло более 300 лиц, виновных лишь в том, что одни носили офицерские погоны, другие — не изорванное платье. Обреченных перевозили в трюм гидрокрейсера «Румыния»... Смертника вызывали к люку. Вызванный выходил наверх и должен был идти через всю палубу на лобное место мимо матросов, которые  стаскивали с несчастного одежду, сопровождая раздевание остротами, ругательствами и побоями. На лобном месте матросы, подбодряемые Антониною Немич**, опрокидывали приведенного на пол, связывали ноги, скручивали руки и медленно отрезывали уши, нос, губы, половой орган, отрубали руки... И только тогда истекавшаго кровью, испускавшего от нечеловеческих страданий далеко разносившиеся, душу надрьвающие крики — русского офицера отдавали красные палачи волнам Черного моря».

Властвовала только красная опричнина. Против них были и крестьянская, и рабочая среда, которая здесь, в Крыму, не переживала. медового месяца большевицкой власти, как это было в центральной России. Крестьяне охотно восприняли практику социализации, но не могли примириться с захватом пришельцами добра своего и помещичьего, которое также считали своим. Рабочие, не взирая на ряд специальных мероприятий новой власти — сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы и т. д., были за редкими исключениями ярко враждебны ей. Они видели, что наплыв в среду их массы безработных, по преимуществу городской черни, дезорганизует предприятия, что не они стали хозяевами, а пришлая власть, захватывающая безсистемно и орудия производства, и материалы, и фабрикаты — для собственнаго прокормления. Рабочие организации, не сочувствовавшие большевизму, преследовались; практика реквизиций и изъятий не миновала и домов рабочих. В перспективе ясно рисовался развал промышленных предприятий, дезорганизация рабочего класса и голод.

Татарское население Крыма, совершенно не принявшее большевизма, подвергалось таким же расправам, как и буржуазия; беспощадные к татарам сами, большевики разжигали кроме того национальную ненависть к ним среди русского населения.

К весне 1918 года царило уже всеобщее возбуждение против большевицкой власти, как везде пассивное или выражавшееся в местных волненияхъ и в подготовке, совершенно, впрочем, не серьезной, активного выступления в среде заводских комитетов, профессиональных союзов, татарских и русских конспиративных кружков. 

* Из трудов "Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков",

** Из местных евпаторийских большевиков в судьбе многих арестованных большую роль сыграла преступная семья Немичей, которая целиком вошла в состав судебной комиссии, заседавшей на «Труворе» в первые дни арестов. Комиссия эта была выделена революционным комитетом и разбирала дела арестованных. В нее помимо других вошли:

Антонина Немич, ее сожитель Феоктист Андриади, Иулания Матвеева (урожд[енная] Немич), ее муж Василий Матвеев (солдат школы стрельбы по воздушному флоту и бывший начальник штаба красных), Варвара Гребенникова (урожд[енная] Немич).

С.П. Мельгунов Красный террор в России. Изд-во  BRANDY Нью-Йорк, 19179, С. - 90-91.

В ночь на 1 марта (1918) из города (Евпатории) исчезло человек 30-40. Их увели за 5 верст от города, где и расстреляли на берегу моря. Было установлено, что перед расстрелом , жертв выстраивали неподалеку от вырытой ямы и стреляли в них залпами разрывными пулями, кололи штыками и рубили шашками. ...

В III томе "Очерков" ген. Деникина приведена жуткая иллюстрация : "Опознание трупов людей, замученных большевиками в Евпатории". Она не оставляет никаких сомнений в подлинности вышеописанного. 

Фотография из III т. "Очерков русской смуты" А.И. Деникина. 

Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков, состоящая при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России.

Сведения о злодеяниях большевиков в гор. Евпатории.

     Вечером 14 января 1918 года на взморье вблизи Евпатории показались два военных судна — гидрокрейсер «Румыния» и транспорт «Трувор». На них подошли к берегам Евпатории матросы Черноморского флота и рабочие севастопольского порта. Утром 15 января «Румыния» открыла по Евпатории стрельбу, которая продолжалась минут сорок. Около 9 часов утра высадился десант приблизительно до 1500 человек матросов и рабочих.

     <...> Трудно и почти невозможно было избежать ареста, так как всюду шныряли автомобили с вооруженными «до зубов» матросами. Матросы эти с вымазанными сажей лицами или в масках разыскивали и арестовывали по указаниям местных жителей скрывавшихся офицеров и всех заподозренных в контрреволюции.

    <...> За три дня, 15, 16 и 17 января, на транспорте «Труворт» и на гидрокрейсере «Румыния» было убито и утоплено не менее 300 человек. В числе других были утоплены: подполковник Константин Павлович Сеславин, помещик Порфирий Порфириевич Бендебер, граф Николай Владимирович Татищев, штабс-ротмистр Федор Федорович Савенков, штабс-капитан Петр Ипполитович Комарницкий, полковник Арнольд Валерианович Севримович, подполковник Евгений Алексеевич Ясинский, жена инженера Мамай (по первому мужу Крицкая), подполковник Николай Викторович Цвиленев, титулярный советник Александр Владимирович […]лицкий, штабс-капитан Николай Романович Лихошерстов, подпоручик Александр Владимирович Гук, подпоручик Константин Викторович Хмельницкий, граф Владимир Николаевич Мамуна (он погиб геройски, изобличая большевиков), полковник Александр Николаевич Вытран и много-много других.

Читать далее >>>

А.Г. Зарубин, В.Г. Зарубин. "Без победителей". К 75-летию окончания Гражданской войны. Глава II. Год 1918.

   <...> В Феодосии советская власть (условно советская, ибо фактическую власть везде брали в руки ревкомы) устанавливается к 4 января, в Керчи - 6-го. Трагический оборот приняли события в Евпатории. Здесь упорное сопротивление местным большевикам оказал офицерский отряд полковника Выграна. При этом зверски был замучен председатель Евпаторийского совета Д.Л. Караев. Десант из Севастополя взял Евпаторию 15 января, а 16-го в городе был сформирован ВРК.
   Евпаторийский рейд стал свидетелем жестоких казней, совершавшихся по март включительно. В.А.Елагин вспоминает, что против террора пытались протестовать Ю.П.Гавен и Н.А.Пожаров. Однако по инициативе Ж.А.Миллера, евпаторийских работников -предревкома Н.М.Демышева, левого эсера Кебабъянца (так у В.Елагина; согласно архивным источникам - Х.Г. Кебабчианца), а также получивших печальную известность С.П. и А.П. Немичей, моряков и городских маргиналов, - по городу прокатываются волны повальных арестов и расправ. 

    С июня 1918 года, уже при правительстве М.А. Сулькевича, Симферопольский окружной суд проводил многомесячное дознание, в ходе которого было установлено, в частности, что некий рыбак Павка с сообщниками-маиросами устроил кровавую вакханалию на борту транспорта "Трувор" в ночь с 15 на 16 января. Свидетель показывал: "Ночью производились казни, и когда всех приговоренных выводили на палубу, то сперва связывали веревками руки и ноги, привязывали к ногам тяжести, а затем, перед тем, как убивать, какой-то человек в солдатской куртке, в рыбацких сапогах... ("севастопольский рыбак Павка", так и не найденный. - Авт.) кинжалом у жертвы отрезал нос, уши и половой член. Затем жертву пристреливали и бросали в воду". Массовое уничтожение арестованных офицеров местные власти тайно провели в ночь на 2 марта. 
   Крым первым открывает позорную страницу гражданской войны - красную страницу террора. О событиях начала 1918 года на полуострове с содроганием писала небольшевисткая пресса России, голос возмущения подняли такие авторитеты, как М.Горький и И.А.Бунин, однако неумолимый водоворот исстребления, разбуженный в Крыму, затягивал всю страну. 
     

Фотографии  Н.М.Демышева, Кебабчанца,  Варвары Гребенниковой (Немич) и других палачей, участвовавших в казнях на кораблях "Румыния" и "Трувор". (Казнены белыми).

Быть может и эти фотографии из фотоальбома семьи Афанасьевых также отображают вышеописанные события? 

© Из фотоальбома семьи Афанасьевых